Книга Экономка тайного советника, страница 59 – Дия Семина

— Жаль?

— Слухи поползут, он слишком красивая и нежная, а люди любят смешивать с грязью таких, как она. Уж простите, но вы знаете, что я единственная, кто вам не побоится и скажет правду.

— Та-а-а-ак! Это что за новости? Она экономка, нанята вести хозяйство в большом доме. Какие сплетни?

— Боже! Я не ваша матушка, царствие ей небесное, но вы не женаты. Весь Петербург гадает с кем у вас амурные отношения. Даже мне предлагали огромные деньги, чтобы я сказала правду о вашей личной жизни. И я говорила, даже без денег.

Князь от удивления и чуть не сказал грубость, поразительная наглость со стороны экономки…

До вчерашнего дня никто и подумать не смел, открыть рот и ТАКОЕ ему сказать.

— И что вы говорили?

— Правду, что у вас кроме службы полюбовницы-то и нет! Что вы живёте своей работой и государственными делами, а возраст уже такой, что ещё немного и придётся вас списывать в утиль… Кто вам еще скажет правду, только я, и то по любви. Потому что вы щедрый, честный, пусть немного суровый. Но я счастлива, что работала последние сорок лет в доме вашей семьи! Вот.

Марфа Юрьевна достала из рукава малюсенький платок и протёрла слезинку.

Обескураженный Разумовский замер, потом улыбнулся, едва сдерживая смех. Она с таким пылом высказала ему, что напомнила матушку. Хотелось приобнять старую, добрую женщину, но между ними и без того слишком уж откровенные разговоры. Не захотел её смущать. Но решил сделать предложение:

— Может останетесь, дом большой, мне с вами привычно, и Ульяна Павловна научится ведению хозяйства.

— Да, Боже мой! Она лучше меня понимает, как вести хозяйство, я же вам уже говорила. Я собираюсь пожить у подруги, помочь ей, она болеет. А потом навещу в Москве родственницу, если в дороге не помру, и вы не передумаете, то, наверное, осенью и попрошусь к вам на постой. Ведь тоже привыкла ко всем, как к родным.

— Вы окажете мне честь.

Марфа улыбнулась, заметив, как он деликатно отодвинул тему женитьбы и пикантного положения Ульяны в доме завидного холостяка. Да и женится ли он когда-нибудь. Действительно, служба — его первая и последняя любовь.

Разговор прервался сообщением секретаря, что пожаловал старший статский советник Курский Олег Осипович. Прости принять для важного, личного разговора.

— Хорошо, сейчас пройду в кабинет, через пять минут пригласите его. Догадываюсь, о ком он решился беседовать!

Не самое лучшее время для непростой встречи. Однако ещё вчера Курский делал доклад о способностях Савельевой.

Не ожидал настолько быстрой реакции князя на балу?

Андрей Васильевич вернулся в кабинет, и через несколько минут в дверь деликатно постучали.

— Входите!

— Добрый вечер, Андрей Васильевич. Прошу простить за неурочный визит и домой, но дело скорее личное.

Густые брови Разумовского в который раз за день приподнялись, все сговорились его удивлять?

— Личное? А при чём тут я?

— Этот разговор касается Ульяны Павловны Савельевой. Я бы хотел попросить вас, отдать её мне! — сказал, и на его бледных щеках вспыхнул румянец смущения. Сам осознал, насколько нелепо прозвучала просьба. Совершенно не так собирался начать разговор. Но с Разумовским разве можно нормально разговаривать. Его магическое воздействие давит сильнее типографского пресса.

— Вот как? Значит, вы всё же увлеклись этой юной особой?