Книга Леденцы босоногой графини, страница 31 – Дия Семина

— Вы приехали в последний день, уж не знаю, как, но само проведение привело вас сегодня, вы успеваете буквально за последние часы спасти имение и себя. Официально дата оглашения завещания — завтра в полдень. Если до этого момента вы не предоставите мне бумагу, свидетельствующую реальное заключение брака, я буду вынужден обрадовать вашу тётушку и поздравить её с победой. Я же отправлял вам записку на прошлой неделе.

Слова старшего советника, произнесённые скорее ласково, нежели назидательно, прозвучали как приговор. Это уже не скотобойня, а скорее выбор казни, пуля или петля. А нам с Мишкой просто хочется жить. Похоже, что эта записка от Звягина очень взвинтила впечатлительную Офелию.

Слово взял Григорий Сергеевич Шелестов.

— Ну, раз дело обстоит так, и подвоха нет. То я беру в жёны девицу, — он снова пристально взглянул на меня и продолжил. — Я же считал вас ветреной натурой, но вы так радеете за своё дело, леденцы, сладости — это прибыльно. Я очень уважаю женщин порядочных, а главное, деятельных. Работайте себе в удовольствие. Ну так по рукам?

Замираю, как же страшно. Впервые вижу мужика, вообще не представляю степени его самодурства, а оно у него явно есть. И потом взвоем с братом и проклянём этот день.

Не успеваю ничего ответить, как меня подхватывают за руки и советник, и жених, довольно деликатно выводят из кабинета.

— Городская управа работает ещё час, надо поспешить. Поверьте, мы действуем в ваших же интересах, Наталия Андреевна!

Миша спешит за нами. Если меня хоть немного приотпустят, потеряют бдительность — сбежим.

На улице тепло, ярко светит солнце. Нам предстоит пройти через площадь в управу.

Бдительность мужчины не потеряли. Так и держат меня за руки, и рот готовы зажать, если я решу выкинуть какую-то глупость.

А я с каждым шагом всё более убеждаюсь, что брак, наверное, единственный способ избежать ещё более худшей опеки тётки. Да и не опеки, а форменного разорения.

Осталось всего каких-то несколько шагов. И столько же минут моей свободы.

Дверь управы уже перед нами.

И я делаю последнюю попытку вырваться…

Дёргаюсь, да куда там. Григорий уже мысленно оприходовал приданое и отступать не намерен.

Моё ворчание утонуло в шумном топоте конских копыт по мостовой.

Кто-то, не разбирая дороги, с криками: «Поберегись!» влетел на площадь.

Оборачиваюсь, а это он.

Уж и не знаю, что на меня нашло, но я завопила что есть силы: «Петрович! Женись на мне сейчас же!»

Крикнула и поняла, что Петрович-то явно не подходит под параметры из завещания, плюс он из вражеского стана княгини. И кроме того, он не собирался жениться, а собирался меня выселить.

— Мишка, держи коня! — рявкнул наш управляющий, едва успев затормозить перед нами.

Спрыгнул, смахнул пот со лба и замер скалой, преградив путь к заветной управе.

— Это ещё, что за фрукт? — Шелестов гневно посмотрел на меня и на старшего советника, и его злость можно понять. Он же решился осчастливить сиротку, и какого чёрта сейчас происходит?

— Это мой управляющий и у нас любовь! Правда же, Петрович, ты меня любишь? — не давая опомниться, начинаю продавливать свою линию, очень надеясь, что Даниил поймёт, что это блеф и брак будет фиктивным. Только бы не подвёл. Тогда я забираю документы на коней, а княгине отдам то, что ей так хочется, не даром, конечно, но это лучше, чем ничего.