Книга Осколки измены. Матвей, страница 34 – Дия Семина

Без штурмана тяжело. Тилли быстро называла адрес и, если что-то было непонятно, искала в навигаторе, теперь с голосовым помощником. Но ура! Адрес я прекрасно знаю. Да и маршрут тоже.

Рву на старте, теперь я первый, понимаю, где могу сократить.

Почти по пустым улочкам еду четверть маршрута, тут больше светофоров, но и пробок почти нет. Там, куда сунулись все много левых поворотов, дорога узкая, и три перекрёстка, у меня один перекрёсток и на несколько светофоров больше, дорога прямая и …

За мной увязалась какая-то чёрная тачка, кто-то понял, что я бомбила и знаю город. Чёрт!

Давлю на газ. Тут участок вполне безопасный, через километр сверну и уйду от преследователя, ещё более короткой дорогой.

Светофор, торможу. И тут же получаю удар взад! Такой сильный, что от толчка дёргаюсь вперёд, а потом затылком о подголовник, последняя мысль, что рёбра не сломаны и ремни безопасности меня спасли.

Уезжать с места аварии нельзя. Но чёрное авто плевать хотело на правила. За пятьдесят лямов они и не на такое пойдут. Это не участники гонок. Это кто-то подстраховал своего фаворита.

— Сука! — понимаю, что проиграл. В этот момент в открытое окно моей машины мотоциклист распылил какую-то химию. Я вырубился.

Пришёл в себя на следующий день в больнице. У постели сидит отец с таким лицом, что мне снова хочется потерять сознание…

Отец заметил, что я очнулся, и спрятаться не удастся.

— Даже не знаю, отлупить тебя, но уже поздно, здоровый кабан! Или пожалеть, что тоже поздно и по той же причине! Хоть живой! Ты, надеюсь, понимаешь, во что вляпался?

Отец рычит, к счастью, я узнаю больницу, это наша семейная клиника, как-то они меня сюда уже отправили, может, дед вмешался. Неудобно перед всеми.

— Прости, пап! В своё оправдание скажу, что речь о контракте почти на миллион баксов. После клипа с Лерой мне предложили. А ещё Тилли увозят в Англию от меня. Это был последний шанс нам остаться вместе.

Отец встал. Слышу, как его зубы скрипят. Только бы понять по какому поводу. Их слишком много.

— Про девушку сочувствую, её мать дважды устраивала истерику мне, словно ты из подворотни, пойми, они там шизанутые на всю голову, со своей этой кастовостью мне так не хотелось, чтобы эта муть тебя касалась. Я даже Лерке твоей обрадовался, боялся, что ты с какой-то свяжешься из этих богатеньких, и жить начнёшь по их правилам.

— Не понял? А в чём проблема с Тилли? — меня удивило, что мы сейчас не про гонки, а именно про мою любовь. Но отец всегда такой, всё, что про душу, это его волнует прежде всего. Он же и маму обожал, а она не верила ему. И со мной такая же история?

— Просто забудь эту девушку, даже с миллионом она тебе не подходит, или ты ей не подходишь, время пройдёт и станет проще.

— Не станет!

— Но другого варианта у тебя нет, так что смирись. Эту проблему обсудили, не нам её решать. Вернёмся к более серьёзным делам.

Вот теперь он за меня возьмётся, и мало мне не покажется. Чуть приподнимаюсь и присаживаюсь, отец поправляет подушку. А мне стыдно, до жути.

— Это такая же рабо…

— Это не работа, вы там, как крыски или тараканы, а на вас мудаки деньги зарабатывают. Мы уже нашли и машину, и мотоциклиста, кто в тебя врезался. Машина твоя оборудована камерами, наниматели сами помогли, случайно.

— И что?