Книга Истинная Проблема Ледяного Дракона, страница 90 – Хэля Хармон

Я хотел ответить что-то. Скорее всего – неправду. А нечто успокаивающее, ласковое. А суровую правду – о том, что ей нечего делать рядом с мужчиной, навеки обращённым в Зверя, она ещё тысячу раз поймёт без моих подсказок…

Но я не успел и этого.

Потому что и ментальную связь точно перерубило.

А потом я понял, что лапы меня-Дракона словно окаменели. Вросли в пол Храма.

Я опустил вниз шипастую Звериную голову, чтобы рассмотреть получше передние лапы… Ну надо же.

А я-то думал, почему покровительница смерти и перерождений именно “Каменная Драконица”?

А всё было так просто. Она проживала фазы роста своей мощи, обратившись камнем.

А теперь каменел и я. Обращался каменной статуей Дракона.

И тут до меня дошло разом несколько вещей. Первое – что Правитель Арон, отец Диары – хотел нам помочь. Хотел отвести предначертанную судьбу. Он думал, что, заперев меня в теле Зверя, изменит расклад. И я исчезну с радаров пророков как человек, но буду существовать хотя бы так… Но у “мамы”, видимо, имелись на мой счёт другие планы.

И теперь я стремительно обращался в камень.

И это как раз второе, что до меня дошло – это не бессмысленная жестокость богов. Напротив. Это щедрый дар материнской любви. Как мама её видит с высоты своего божественного положения. Она жалует мне часть своего Дара – мне, и никому другому из своих детей.

Мир сузился и потемнел.

Разум оказался запертым в каменной скорлупе.

И в итоге в нём не осталось ничего – ни цветов, ни звуков, ни запахов, ни времени. Только моя бесконечная мысль.

***

– Эсфир… – Каменная Богиня позвала, и я встрепенулся ото сна.

– Я польщён, мама.

Теперь в бесконечном пространстве, сколько хватает объять сознанием – раскинулась вечная безвоздушная ночь. Вспоротая мириадами звёздных систем. Миры рождались и умирали.

А со мной говорила эта женщина. Мать. Дракон. Сила, которая взрывает эти звёзды.

– Эсфир, мальчик мой…

– Почему именно я, мама?

– А кто? Гидеон… никогда не научится принимать взвешенные решения.

– Гидеон… – усмехнулся я, – нет, мама. Просто твой старший сын был достаточно умён, чтобы продемонстрировать свою полную неспособность обращаться с божественной силой.

Богиня мягко рассмеялась, вновь принимая привычную моему глазу человеческую форму. Её фигура просто вырастала из окружающего пространства, то набирая краски и фактуру, то распадаясь вновь.

– Не думала об этом. Хотя… ты, должно быть, прав. Мне рассмотреть его кандидатуру?

– Пощади его, избавь от своей милости, – отозвался я в тон матери.

– Можно рассмотреть Авалона и Мираля…

– Оставь в покое моих братьев, Тысячеликая, – флегматично ответил я. Так до конца и не осознав голосом или мыслью или… чем-то, чему не знаю имени.

– Ладно, – легко согласилась Богиня. Её не трогали мои чувства. Она забыла, что это такое. Она лишь делала вид. Словно океан прикидывался человеком, – ведь ты всё верно понимаешь, Эсфир. Ты один подходишь. Тебе достался почти божественный разум. Хладнокровие. Выдержка. Ты способен на настоящие большие поступки…

– У всего есть обратная сторона, мама.

– Ты про Истинную? – нахмурилась мама, – какие глупости, Эсфир. Ты пробудешь несколько веков камнем. Войдёшь в полную силу. Тебя будут почитать. Строить тебе храмы. Восстанешь ото сна и… если будешь всё ещё её хотеть… призовёшь из небытия. И разговоров-то.