Книга Истинная Проблема Ледяного Дракона, страница 97 – Хэля Хармон

– Я не отвергаю его, мама, – мягко перебил я. И ощутил, как Диа напряглась в моих руках, – но я не желаю вступать на этот путь сейчас. Не прожив век Дракона со своей женой. Я желаю насладиться этим временем. Держать на руках детей, которых она мне родит, смотреть, как они растут, и когда придёт время – вступить на этот путь вместе с ней. Если она пожелает.

– Диа – умненькая девочка, – снисходительно прикрыла глаза мама, – но всё-таки между вами про́пасть.

– Она подрастёт, мама. У неё будет очень много времени.

– Не настолько.

– Придётся пренебречь разницей наших потенциалов, мама.

– Невозможно.

– Значит, и я не пойду божественной тропой.

Повисла пауза.

И Богиня нехотя протянула:

– Процесс запущен, Эсфир. Кто-то должен выполнять обязанности. Твоя супруга лишила меня божественной сути. Так что придётся тебе взойти на эту тропу именно сейчас. А Диара. Увы… ещё много столетий не будет готова.

– Нет, мама, – я поставил льнувшую ко мне Диару на ноги и обнял, – я так решил. Этого достаточно. Это полноценная причина. Мне не нужно её обосновывать всеобщим благом. Она исчерпывающая.

– Не понимаю тебя, сын…

– Я так решил. Я остаюсь на этом свете. С женой. Человеком, магом, Драконом. А потом мы вознесёмся – когда оба этого захотим. Если захотим.

– Но Эсфир, – штормовые глаза матери смотрели на меня серьёзно и глубоко, – есть ответственность.

– И эта ответственность принимается только добровольно. В нужное время.

– Твоё – наступило, – с нажимом произнесла Богиня, приближаясь ещё на пару шагов.

– Нет. Твоё время – сейчас, мама. А мой путь – другой. Я сам написал свою судьбу. Я не хочу быть несчастным, мама. Я не хочу потерять любовь Диары. Эта любовь… и есть божественный Свет.

Мама просияла.

– Да неужели? – губы бывшей Богини изогнулись в лёгкой усмешке.

– Да, мама. Я всё познал. Не сияние разума. Сияние духа. Любви. Мир стоит на столпах разума, но любовь делает всю конструкцию живым объектом.

– Как сложно, сынок, – показательно закатила глаза мама, затем кивнула на Диару, – надеюсь, эта девочка тебя потянет.

– Уже потянула, – ответил в тон матери и оскалился.

– Вижу, – симметрично оскалилась мать.

Ещё пара шагов и мы сблизились достаточно. Мама обняла нас с Диарой. Моя жена снова напряглась, но никак не прокомментировала. А я… выхватил из пространственного кармана третий флакон. С медово-золотистой смесью.

И, не давая себе времени на раздумья, коротко уколол маму в плечо. Прямо сквозь длинный рукав балахона. Она не дёрнулась. Точно ждала этого. Я медленно ввёл смесь и отбросил пустой флакон с иглой. Затем мама медленно осела на пол.

Мы С Диарой опустились рядом, придерживая Богиню. Она перестала дышать.

Миг-два. И когда её глаза распахнулись снова – они уже сияли божественным огнём, как прежде. В них клокотала вечная буря, а зрачки меняли форму, то вытягиваясь в нить, то изгибаясь пугающими полулуниями. И вдруг мама исчезла. И возникла вновь через миг – уже стоя в белоснежном длинном платье на каменном алтаре, а за её спиной расправились каменные крылья.

Я помог жене подняться на ноги.

– Вы стоите друг друга, – хмыкнула мама, – Диа… я не хотела причинять тебе вред.

– Верю, – сложила руки на груди Диара. Сдаётся мне, она не до конца верила маме.

А Богиня тем временем обратилась гигантским каменным Зверем и истаяла в воздухе.