Книга Ведьма. Избранница Волка, страница 27 – Хэля Хармон

Звуки рывком возвращаются. Шумное дыхание Юрия. Взволнованный гомон одногруппников.

— Ну как всегда, какая-нибудь девчонка обязательно валится, — это у входа курит на скамейке, с видом скучающего знатока, санитар морга.

— Все, уже слышу, — Валя переводит дыхание.

Напряженное лицо Юрия немного расслабляется. Потом он пристально смотрит на Валю. И становится еще напряженнее чем был.

— Черт. Так быстро, — слова вырываются у Юрия сквозь сжатые зубы.

Валя его не понимает.

Он берет себя в руки и замолкает. Но Валя слышит последнее слово, так и погибшее в его сжатых зубах. Красивых. Со слишком длинными клыками. Подпороговое слово. Невесомое. Неозвученное.

“Гелла”.

— Она спит, — Андрей осторожно прикрыл дверь в спальню сестры.

Начинало смеркаться. Ольга сидела по-турецки на выцветшем зеленом диване в гостиной и флегматично ковыряла пальцем наметившуюся в обивке плешь.

— Завтра Юрец разрешил ей отлежаться, — отстраненно поддержала она разговор. Потом взгляд ее сфокусировался, она перестала терзать диван и зазвенела фенечками на шее, — а все-таки он говнюк. Вот как интересно мы должны ее одну оставить?! Ты вообще слышал, что она бормотала всю дорогу?

— Слышал, — кивнул Андрей, усаживаясь в кресло напротив, — Октябрьская, тринадцать. Золотая пасека.

Гитару он переставил к печальному темному камину. Сегодня было не до деревенского уюта. И не до музыки.

— Это че вообще такое?!

— Ну это улица.

— Спасибо, блин, просветил!

— …Улица за птичьим ручьем. Здесь идти минут семь. В доме тринадцать вроде какой-то дед пчел разводил. И еще у него груши были какие-то особые, медовые. Он нас в детстве угощал, — Андрей давно уже приучил себя не реагировать на Ольгину экспрессию.

— Сорян, ну что-то волнуюсь. Давай жареную картошку есть.

— Давай, — легко согласился Андрей.

Он взялся накрыть им столик напротив камина на двоих. В последний момент прихватил оставшуюся со вчера наливку.

Когда он вернулся в гостиную, Ольга привязывала к дверной ручке Валиной комнаты что-то из своих фенечек. Андрей пригляделся. Там был миниатюрный ловец снов. И монетка с изображением волка.

— Как-то грустно, — Ольга гипнотизировала пустое нутро камина, — может… разожги, а? Ты запомнил как Юрец вчера делал?

Андрей поморщился при упоминании Юрия, но кивнул, и сел перед очагом. Огонь занялся не сразу.

Андрей смотрел в очаг и злился. Он вспоминал все. Начиная с клыков и надменного “не бойся, не съем”. И заканчивая последними событиями. Что произошло сегодня утром? Почему Юрий сбежал? Что он сделал с его сестрой, пока все подозрительно крепко спали? А может он их вчера и вовсе отравил? Валя утром была странная и ни на какие вопросы брата так и не ответила. И вишенка на торт — этот Валин обморок. Как Юрий их отправил домой. С каким лицом! Пустым, немного брезгливым… Так себе влюбленный.

— Андрюш, расслабься, — судя по голосу, раздавшемуся из-за спины, Ольга опрокинула рюмку наливки, не дожидаясь его, — они даже не целовались. Валя сказала. Подробностей не знаю — не терзай.

Ольга тихонько икнула. В ее тарелке картошки почти не осталось.

Андрей сел за стол рядом с подругой. Ему почему-то очень полегчало от Ольгиных слов.

Когда бутылка наливки опустела и переехала на пол, от печалей этого вечера не осталось и следа.