Книга Ведьма. Избранница Волка, страница 67 – Хэля Хармон

И не было ничего: ни коллекторов, ни бессонных ночей в ужасе, она никогда не гладила по горячей голове шестилетнего больного пневмонией брата, одна, в пустой квартире, пока отец поднимал свой бизнес… Мама и мачеха никогда не исчезали из ее жизни, а папа не разбивался в аварии насмерть. Андрей не вырывал лучшей подруге сердце. И никогда она вместо брата не встречала злобного подменыша с капризным ртом на этом кладбище.

Только ночь. Затяжной полет. И огромный теплый зверь. На мягких лапах.

— Валя, открой глаза… — Юрий коснулся ладонью ее щеки.

Валя медленно разлепила веки.

— Ты каталась на единороге! — ворвался в Валин мир Ольгин веселый голос.

— Почему единороге?.. — счастливо спросила Валя заплетающимся языком, повисая у Юрия на шее.

— А у него рог на лбу вырос, — хмыкнула Ольга, — за многие прегрешения перед начальством.

— Потом объясните мне шутку про рог, — привлек к себе всеобщее внимание Семенов, и добавил несколько раздраженно — Валя, приходи в сознание. Работать пора. Я, честно говоря, не ожидал, что тебя так размажет… Думал просто хандра с тебя стечет в землицу кладбищенскую… Тьфу на вас, вы там целуетесь что ли?

Семенов дернул Юрия за рукав куртки, разбивая парочку.

— К могиле, рысью!.. — процедил Старший страж.

Света уличных фонарей, достигающего края кладбища, вполне хватало. Хотя для ведьмы и трех Стражей темнота была не такой уж непреодолимой преградой.

Около часа ночи лопата звякнула о крышку гроба девушки, что так заинтересовала Андрея.

Этот труп, не считая затихшей после дневной экзекуции могилы Валиного отца, был единственным не пожелавшим отвечать Вале. На целом кладбище.

— Ничего удивительного, — флегматично констатировал Семенов, развалившись на соседнем надгробье, выточенном в форме гигантской гранитной волны, — у нее же Медовая Пчела! Мертвая барышня пока может себе позволить игру в молчанку. А вот мы сейчас крышечку откроем, да кулончик снимем. Да обо всем покойницу расспросим.

Юрий с хрустом выломал крышку гроба.

— Ну ты даешь, Юрец, — Ольга присвистнула, — как в “Убить Билла”! Только ты снаружи это сделал…

Валя не поняла, о чем говорит подруга. Она не видела этот фильм. Но судя по контексту — ей бы не понравилось. Видимо там какой-то персонаж бился внутри гроба. Ну и зачем ей такое смотреть? В Валиной жизни было достаточно плохого, так что мрачных книг, фильмов, спектаклей и картин маслом — она одинаково избегала.

Но видимо зря. Судьба решила восполнить этот культурный пробел.

Валя тяжело вздохнула и уставилась в расщелину в деревянной крышке. Семенов покинул свой импровизированный каменный гамак. Ольга прекратила плести венок из гвоздик с соседней могилы и автоматическим жестом повесила его на гребень мемориала-волны.

Четверо молча взирали на покойницу.

Темноволосая девушка, уже полгода как мертвая, если верить надписи на могильном камне. С бледно-синюшным лицом, не тронутым гниением. Лежала сложив руки на укрытой белым кружевом груди. Полупрозрачное свадебное платье, совсем немного запачканное землей, насыпавшейся в разлом на крышке гроба, контрастировало с золотой пчелой, размером с трехмесячного котенка.

— Вот это кулончик, — присвистнула Ольга.

— Все назад, — скомандовал Семенов.

Но было поздно. Пчела издала низкий вибрирующий звук и шевельнула лапками. Покойница разомкнула пергаментные веки. Белесые как бельма глаза. Цвет радужки было уже не различить, да никто и не собирался приглядываться.