Книга Сезон помидоров, или Пари на урожай, страница 24 – Илана Васина

Мне сейчас очень пригодится смекалка, ведь, судя по всему, разговор предстоит непростой. Как бы поубедительнее объяснить лорду Ревальдису, что у меня на огороде выросли чересчур чувствительные лопухи? И если их не обижать, то магическая инспекция нам не понадобится?

Отпираю щеколду, отставляю в сторонку стул, которым я по привычке забаррикадировалась на ночь, и, распахнув дверь, замираю на пороге, как вкопанная.

Дэшфорд?!

Какого чёрта он здесь делает?

То, что стоит передо мной с недовольной ухмылкой, — это не удивительно. Я ещё не видела его довольным. А вот само его присутствие здесь — это странно.

Он же не любит Чёрные Пески. Сказал, что я в здешней глуши полгода жизни потеряю. И вот надо же — после своих неприязненных слов зачем-то притащился в эту глушь.

Мужчина всё это время рассматривал пространство за моей спиной. В ответ на растерянное: «Здравствуйте!» бросает в мою сторону сердитый взгляд и, не утруждая себя вежливым приветствием, начинает наступать, как танк, угрожая снести меня, если не подвинусь. Тем самым вынуждает отойти.

Я лишь руками развожу:

— Милорд, почему вы здесь? Наш контракт не предполагает ваших визитов.

— Контракт? — лорд пренебрежительно передёргивает плечами и вскидывает бровь. — Ты спятила. Это моя земля и мой дом. Мне не нужен никакой контракт, чтобы сюда заявиться.

Вот так новости.

Сжав кулаки, наблюдаю, как этот нахал идёт на кухню и принимается... копаться в моих запасах еды. Он поднимает дешёвые холщовые мешки, в которых хранятся крупы, и вертит их в холеных руках. Осматривает с улыбкой, которой я не могу найти объяснения. Будто продукты — это улики, подтверждающие факт моей виновности.

Наконец, переводит свой взгляд на меня.

— Так и думал, — говорит с презрением. — Откуда у тебя деньги, приютская?

От подобной наглости у меня дыхание обрывается.

Как он вообще посмел завести разговор о деньгах?!

Это он сейчас должен смущаться, краснеть и извиняться за то, что оставил меня без еды, хотя в контракте чёрным по белому было написано: пока я работаю на его участке, он заботится о моем пропитании.

— Какое ваше дело? — возмущенно срывается с языка.

— Я не позволю девице, торгующей своим телом, жить в своём доме. Если только… — он вдруг приближается ко мне вплотную, заставляя вжаться в стену, и опускает взгляд на... мою грудь. — Если ты не заставишь меня передумать.

Торгующей своим телом?!

Он обезумел?! Что-то подсказывает мне, что он близок к безумию. В карих глазах появляется откроенный мужской интерес, и меня ошпаривает страхом.

Мы здесь одни.

Даже если закричу, отсюда никто не услышит.

Что я сделаю одна против этого верзилы?

Да он меня одним пальцем переломит, как тростинку.

С ним надо говорить, взывать к голосу разума, пока он ещё способен думать головой.

Собираюсь с силами и произношу твёрдо, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Я не говорила, что у меня нет денег. Мне пришлось залезть в свои скудные сбережения, потому что вы не выполнили своих обязательств по контракту. Где та еда, которую вы мне обещали предоставить? Вы хоть озаботились тем, что я ела в предыдущие дни?

Как ни странно, мои слова его чуточку отрезвляют.

Он кривит чувственные губы и отходит от меня на расстояние вытянутой руки, позволяя немного выдохнуть.

— Я видел своими глазами. Ты не голодаешь. Сбережения у тебя не такие уж скудные, раз ты позволила себе угоститься в кондитерской лавке. Откуда у приютской сироты деньги?