Книга Дракон, который меня не помнит, страница 119 – Юлия Ханевская

— Как ты? Прости, что пропал на целый день.

Губы дрогнули в улыбке, и я потянулась к Барту, запуская пальцы в его волосы. Травмирующий опыт нашего первого раза на мысе Крылья Бурь не проложил между нами пропасть. Сделать первый шаг — было лучшим моим решением в той ситуации.

— Все хорошо. Ты поговорил с мамой? Рассказывай.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, а потом вдруг склонился к моим коленям, укладывая на них голову. Я растерянно молчала, медленно поглаживая дракона по волосам. Затрагивала горячую кожу на шее, а затем снова ныряла пальцами в жесткие темные пряди.

— Все так, как сказал отец, — спустя несколько долгих минут тишины проговорил Барт.

Ладонь застыла у него на затылке.

— Мне так жаль, любимый.

Я прикусила губу.

Вот и все, теперь мы максимально открыты.

Папа однажды сказал, что больнее всего ранят именно любимые. Потому, допуская кого-то в свое сердце, нужно быть готовым умереть от его руки. Мы с Бартом официально стали друг для друга самыми страшными палачами.

Он отстранился и начал подниматься, утягивая меня за собой. Привлек ближе, проводя широкой ладонью от поясницы до лопаток. Я положила обе руки ему на грудь и заглянула в глаза.

На фоне звучала какая-то яркая подвижная музыка, но мы пребывали в своем, особенном мирке, не замечая кружащего вокруг хаоса. Стоять перед камином и двигаться в медленном танце — самое идеальное, что можно было делать в данный момент.

— Давай сбежим? — вдруг спросил он.

Меня почему-то это рассмешило.

— Из академии? — заулыбалась я.

Барт оставался серьезным. Скользнул взглядом по моему лицу, задержался на губах и снова вернулся к глазам.

— Из Краста.

В тот вечер мы долго говорили.

Краст не был для меня родным городом, а дядя с тетей и двоюродная сестра не стали мне семьей в полном смысле этого слова. Я не могла бы сорваться и исчезнуть в один день, ничего им не сказав, но, когда встал выбор, сделала его в пользу Барта.

К тому же, он сказал, что у нас есть время.

Нужно было договориться с деканом, чтоб он помог решить вопрос с ректором. Тот мог лично аттестовать нас за два месяца до окончания последнего курса. Ничего нового в это время уже не проходят, все силы бросают на повтор пройденного, дипломную работу и подготовку к экзаменам.

Я перевелась в академию Краста лишь в этом учебном году и единственная, с кем было бы жаль прощаться — это Леона. Тем более в такое сложное для нее время. Но я надеялась, что она оправится до того, как мне придется уйти.

— Какой у тебя план? — спросила я, когда Барт поделился своими доводами правильности этого решения.

Это было мое «да» на вопрос «давай сбежим?».

— Сдадим экзамен ректору Тобу, получим дипломы. К тому моменту приготовим сумки — самое важное, что нужно будет в ближайшее время — и объяснимся с теми, кому доверяем. По-хорошему, никто не должен знать, куда мы делись. Мой отец остынет, построит новую стратегию в политической игре и снова сделает меня важной фигурой. А тебя — пешкой. Он обязательно будет нас искать. И никто не должен ему в этом помочь. Вольно или невольно.

Его последняя фраза запустила холодок по позвоночнику. Я поняла: если расскажу кому-нибудь правду, ее выудят любыми способами.

— Хорошо, — прошептала я, нервно сцепив пальцы в замок на коленях. — А потом?

— Я заберу долю своего наследства из сокровищницы рода. Этого хватит, чтобы купить поместье и жить припеваючи лет двадцать, нигде не работая. Но у нас будут на руках дипломы. Можем устроить жизнь так, как нам захочется. Заниматься тем, что нравится.