Книга Ее дикие звери, страница 117 – Э. П. Бали

Кто-то откашливается позади меня, прежде чем на него набрасывают одеяло. Только когда убирают дротиковое ружье, я перевожу дыхание и смотрю на руку Дикаря, которая выглядит так, словно кто-то пытался откусить ему бицепс.

Он указывает на свою руку, будто я не вижу, что это его единственная травма, и я закатываю глаза. Хоуп тем временем подкатывает столик с медицинским оборудованием.

— Брай-хи-аль-ная артерия, — внезапно говорит Дикарь.

Я понимаю, что он говорит о плечевой артерии. Откуда, черт возьми, он это знает?

— Ты справишься? — спрашивает Хоуп, внимательно наблюдая за мной. — Я могу это взять на себя…

— Никто не займет ее место! — рычит Дикарь.

Из-за ярости в его голосе я бросаю на него сердитый взгляд.

— Веди себя прилично, Дикарь, — рычу я. — Не смей думать, что я забыла, что ты сделал.

Я перевожу взгляд на Хоуп.

— Я справлюсь. Просто притворюсь, что это не он.

Хоуп улыбается мне.

— Очень профессионально, Лия. — Она бросает на Дикаря предупреждающий взгляд, прежде чем зафиксировать колесики на медицинском столике. — Похоже, мы предоставим тебе возможность исцелять раньше, чем я думала.

Я слегка улыбаюсь ей, надеваю стерильные перчатки и смотрю, какое оборудование она мне дала.

Там определенно задета плечевая артерия, так что я не теряю времени даром. Прикладывая к ране комок марли, я надавливаю, чтобы остановить кровотечение, и закрываю глаза, начиная заживление.

Пока я работаю, чувствую на себе взгляд Дикаря. Я чувствую его дыхание, движение его мускулистой груди, то, как нарисованный там волк горит и блестит от напряжения. Мое тело настолько настроено на него, что остальная часть комнаты исчезает, пока я стою там, очарованная его мощным присутствием. Чувствует ли он меня так же? Вспоминает ли о том, что видел на прошлой неделе? Думает ли о том, как наши тела были грубо прижаты друг к другу, когда наши губы встретились?

Пока я сращиваю волокна его мышц, моя анима удовлетворенно трепещет, распушая перья и прихорашиваясь, чрезвычайно счастливая от того, что за ней наблюдает наша пара, и еще больше счастливая от того, что мы его исцеляем.

На самом фундаментальном уровне я знаю, что отказывать своим суженым — это в корне неправильно. Единственным знакомым человеком, который столкнулся с этой проблемой, была моя мать, и ее больше нет в живых, чтобы давать мне советы.

Но это не меняет того факта, что они пытались меня похитить.

Как только заканчиваю сращивать его кожу, я открываю глаза и обнаруживаю, что взгляд Дикаря устремлен на меня с пугающей сосредоточенностью. В его каре-зеленых радужках мерцает что-то, что я не могу истолковать. О чем, черт возьми, он сейчас думает?

— У вас еще где-нибудь болит, мистер Фенгари? — спрашиваю я сухим профессиональным голосом, поднимая его руку, чтобы стереть с нее кровь влажным тампоном.

Он смотрит на меня, но не отвечает. Я поднимаю брови.

— Нет. Я только позволил ему помочь мне попасть сюда.

Я хмуро смотрю на него сверху вниз и вижу, что в улыбке, украшающей его розовые губы, есть что-то ненормальное.

— Ты сделал это нарочно, — говорю я в ужасе, опуская его руку.

Дикарь улыбается мне, поднимая руку, словно хочет коснуться моего лица, а затем опускает ее, когда я бросаю на него убийственный взгляд.

— Лия, — рассеянно ухмыляется он.