Книга Карамелька для последнего из драконов, страница 118 – Ардана Шатз

Я позволил себе отвлечься, когда Диана оказалась в моем кабинете, а потом долго не мог собраться с мыслями и упустил момент, когда ей стала грозить опасность. Драконье чутье включилось слишком поздно, и когда я оказался на полигоне, Шарлотта уже держала острый кинжал в каких-то сантиметрах от Дианы. Пришлось призвать все свое самообладание и разыграть полное безразличие к судьбе моего Огонька. По ее глазам, полным отчаяния, я с сожалением понял, что она и сама поверила в то, что мои признания были ложью.

Правда, несмотря на это, она все-таки решилась прийти мне на помощь. Шарлотта была слишком сильна, а у меня часть внимания и энергии уходили на то, чтобы поддерживать защитный барьер вокруг Дианы.

Но больше всего я боялся, что слишком круто расправлюсь с охотницей прямо на глазах моей любимой. Сумел сдержаться и обернуться в последний момент. А уже потом дал себе волю и показал Диане, что ей не нужно во мне сомневаться.

Уже больше недели полигон был закрыт даже для магистров. Люди, присланные советом леров, занимались восстанавливлением и устраняли все следы драконьего огня. Хоть я и хотел поскорее снять маску простого куратора, для начала нужно было допросить Шарлотту и убедиться, что она была последней из охотников. Но этим занимались уже в столице. Все, чего я лично удостоился от нее — это презрительных высказываний в сторону юного поколения, несправедливо одаренного большой силой и не желающим ценить этот дар.

Сторма по моему распоряжению, озвученному через ректора, перевели на домашнее обучение. Правда, это случилось уже после того, как он попался мне на глаза и попробовал снова задеть своим поганым языком мою девочку и меня самого. Кажется, парень был уверен, что куратор не позволит себе поднять руку на адепта. Пришлось показать ему, как сильно он ошибается. Сторм попытался выставить магическую защиту, но мой кулак легко пробил тонкий щит и встретился с его смазливым лицом, стирая с него самоуверенную ухмылку. Он отступил на шаг и собирался сделать ответный выпад, но банальная подсечка, толчок — и слишком разговорчивый адепт лежит на каменном полу и пытается угрожать мне расправой.

— На вашем месте я бы подумал о последствиях подделки документов.

На самом деле одна исправленная буква в имени не могла стать причиной особо строгого наказания, но только если дело не касалось попытки выдать себя, пусть и косвенно, за члена императорской семьи. Так что Сторма в кратчайшие сроки отправили заканчивать обучение домой, а я убедился, что пусть он и успел растрепать в своем окружении о своих догадках насчет нас с Ди, никто не воспринял его слова всерьез. Все небезосновательно считали, что это жалкая попытка отомстить иномирянке за отказ и прилюдную пощечину.

После этого инцидента я продолжил заниматься учебным планом своих подопечных, которых ожидали новые промежуточные испытания и их первая середина учебного года.

— Алекс, а те, кто остается в академии на каникулы, должны придерживаться обычного распорядка дня или могут спать до обеда?

Диана уютно устроилась на моем плече и медленно водила пальчиком по моей груди, заставляя дракона внутри урчать от удовольствия. Каждую ночь я забирал ее к себе, как и обещал. И каждое утро скрепя сердце возвращал в ее спальню. Несмотря на то что ректор после получаса сплошных вздохов и возведения очей небу согласился признать наши отношения и закрыть глаза на грубейшее нарушение устава, Диана настояла на том, чтобы мы продолжали скрывать их от посторонних. Даже после моих слов, что по одному моему приказу устав могут переписать, она попросила оставить публичные признания в попытке избежать новых сплетен. Я понимал, что она права, и пользоваться властью только ради того, чтобы иметь возможность при всех заявить свои права на девушку, не к лицу будущему императору. Поэтому продолжал каждый день делать вид, что мы всего лишь куратор и подопечная. Что порой продолжалось и после полуночи. Диану, как и меня, распаляла эта игра в табуированные отношения, так что иногда я позволял ей звать меня “Магистр Келлер”, когда мы оставались наедине. Правда, очень быстро эти слова сменялись ее сладкими стонами и тяжелым дыханием.