Книга Канарейка Великого князя, страница 52 – Ольга Росса

Великий князь закружил нас по залу, мы двигались в такт музыки. Партнёр умело вёл меня, соблюдая правила танца и приличий, но мне было не по себе оттого, что мою руку сжимают его крепкие пальцы. Даже через ткань перчаток чувствовалось их тепло, метка зудела вовсю, словно у меня случился приступ аллергии. От мундира князя шёл приятный аромат сандала и щекотал ноздри. //

— Ольга Александровна, вы будете сегодня петь? — вкрадчиво спросил меня партнёр, ведя по паркету.

— Не думала об этом, Ваше Высочество. Если Елена Павловна попросит, не смогу ей отказать, — я старалась говорить непринуждённо, чтобы не выдать своего напряжения.

— А мне посмеете отказать? — ещё тише спросил великий князь, но я услышала, уловив двойной смысл его фразы. Однако он прощупывает почву.

— Вам, Ваше Высочество, я никогда не посмею отказать, — так же тихо ответила я, взглянув в его глаза, заметив, как они засияли.

— Рад слышать это от вас, Ольга Александровна, — мужчина улыбнулся, продолжая танец.

Вальс закончился. Михаил Павлович по моей просьбе проводил меня к своей супруге и быстро ретировался, когда княгиня попыталась с ним заговорить. Юная жена ждёт от великого князя второго ребёнка и желает внимания в свой праздник, а он мне намёки делает за её спиной. Елена Павловна сидела на диванчике, обмахиваясь веером, но вида не подала, что расстроена равнодушием супруга. Гордый взгляд и осанка были на высоте благодаря немецкому воспитанию.

Я огляделась в поисках Каховского. Пока не пригласили к ужину, нужно выманить его в какую-нибудь комнату и поговорить с ним наедине. До второго вальса ещё объявят кадриль, которая длится довольно долго — можно успеть скрыться из зала.

Я заметила неподалёку Петра, беседующего с какими-то важными мужчинами солидного возраста. Я извинилась перед великой княгиней, намекнув, что мне нужно выйти по деликатному делу, и поспешила в сторону колдуна. Когда проходила мимо Каховского, он меня заметил, и я стрельнула в него глазками, а потом в сторону выхода. Помня о каморке-уборной за жёлтой гостиной, я не торопясь направилась туда.

Пётр догнал меня. Но пришлось искать другой уголок — на диване сидели три почтенные дамы, скрывшись, видимо, от громкой музыки. Я поклонилась им и скользнула в следующие двери. Колдун остановился и что-то сказал дамам, отвлекая их.

Я прошла ещё одну комнату, которую также облюбовали гости, и оказалась в галерее. Остановилась у лестницы, ведущей на третий этаж, где жили слуги и находилась домовая церковь.

— Вы хотели поговорить? — Пётр вошёл следом за мной.

— Да, — я обернулась и шагнула к нему навстречу. — Пётр Григорьевич, снимите с меня свою метку немедленно.

— Погодите, не шумите, — спокойно шикнул он, взяв меня за руку, и отвёл к окну. — Что случилось?

А вот метка на прикосновения хозяина не среагировала. Я вырвала руку из мужского хвата, скатала перчатку с предплечья и сняла её, обнажив запястье. На коже совершенно ничего не было — ни знака, ни даже малейшего покраснения.

— Вот! — я ткнула пальцем в еле виднеющуюся венку под бледной кожей. — Ваша метка нагревается и доставляем мне массу неприятных ощущений, когда ко мне прикасаются все мужчины, кроме вас.

Пётр нахмурился и взял мою руку. Рисунок тут же проявился на запястье, только в прошлый раз, я помню, контуры его были чёрными, а сейчас стали красными.