Книга Луна Верховного, страница 84 – Марина Эльденберт

На сеансах у психотерапевта я могла часами рыдать по поводу предательства отца, но сейчас во мне все перегорело, и Рамон услышал только факты. Тем не менее вилка в его ладони в определенный момент просто погнулась.

– Ты, должно быть, ненавидишь мужчин.

– Нет, – покачала головой я.

– Тогда боишься.

– Мне повезло, что в моей жизни случались и хорошие мужчины.

– Доминик Экрот?

Я осторожно кивнула.

– Он мне помог вернуться к вервольфам. Принял в стаю.

– Что вас связывало? – кажется, включился ревнивый Рамон.

– Исключительно работа. Доминик встречался только с людьми, а я после Августа не подпускала к себе мужчин. Думала, вообще никогда не подпущу.

Пока не случилась та волшебная ночь.

Мы встретились глазами, и я снова почувствовала эту химию. Нить. Связь. И тоску Рамона. Мгновение – и все исчезло. Я снова была я. В себе. А на той стороне словно упала заслонка между мной и его чувствами.

– Ты заслуживаешь большего, Венера.

И почему у меня такое чувство, будто он говорит о себе?

Дальше мы не касались личного. Вообще Рамон очень быстро свернул разговор и проводил меня в спальню.

– Ты устала, – заявил он мне, и на все мои «нет» напомнил о ребенке.

Лишь когда я осталась в комнате одна, до меня дошло, что я настолько была впечатлена разговором с Чарли, буквально ослеплена эмоциями, что мы с верховным говорили о чем угодно, только не о его врагах и об опасности, грозящей малышке.

Заснула я раньше, чем Рамон вернулся.

Верховный своего решения не изменил, и на следующий день я снова позвонила Чарли. И на следующий. Вообще вся неделя прошла в графике: завтрак, визит к Франческе, вилемейский, обед, сон, массаж, вилемейский, звонок подруге, ужин, сон. Будь моя воля вилемейским я занималась бы целый день, но у Альваро были еще обязанности. Подозреваю, что без участия Рамона здесь не обошлось: вервольф так страховал меня от перенапряжения, и я, наверное, была ему за это благодарна, потому что освоение нового языка просто взрывало мне мозг. А это только разговорный вилемейский, что будет, когда я перейду к письменности?

С другой стороны всего за пару недель я начала понимать простые фразы, которыми перебрасывалась прислуга, мои охранники или доктор со своей ассистенткой. Этому, конечно, способствовало то, что все вокруг говорили на вилемейском, и моему мозгу ничего не оставалось, как смириться и начать впитывать, как губка, новые слова. На родном языке я разговаривала исключительно с Рамоном и Чарли. И еще с Домиником. Мне удалось поговорить с альфой. Ну как удалось – просто в один день на звонок ответила не подруга, а ее супруг.

Странно, что именно Чар пишет детективы, потому что в тот раз мне казалось, будто я на допросе у полиции. О чем я Доминику сообщила после очередного вопроса в лоб. Да, Рамон привез меня к себе домой, на остров. Да, у нас нормальные отношения. Ребенок в порядке. И я тоже. Никто меня не обижает и договор не нарушает. Было сложно привыкнуть, но я привыкла… А потом интерес альфы коснулся личного: в частности, о том, что будет после того, как я рожу.

– Я не отдам свою дочь, Доминик.

– Может, стоит это сделать.

– Что?! – я не поверила своим ушам. Даже несмотря на то, что регулярно получала такое предложение от самого Рамона, от альфы я такого не ожидала.

– Он ведь по-прежнему не считает тебя своей истинной, а значит, не изменил мнения в отношении тебя. Ему нужна только дочь.