Книга Луна Верховного, страница 90 – Марина Эльденберт

В меня метнули злой взгляд, но я успела научиться определять, когда Рамон злой-злой, а когда просто раздражается и жаждет действия. Сейчас это второе. Уверена, спина у него болит и чешется – нормальный процесс регенерации. Вот он и рычит. Такой крутой глава Волчьего Союза, а ведет себя… как обычный мужчина во время болезни!

– Я и не смеюсь. Или ты думаешь, это кто-то другой?

Я смотрю ему в глаза, взглядом предлагая мне всё рассказать. Всё-всё. Или не рассказывать. Тогда я просто уйду, как решила сегодня.

Рамон прикрывает глаза рукой, сжимает челюсти, а я делаю шаг назад. Мне почти не больно, потому что я действительно все решила. Но отойти дальше я не успеваю: меня перехватывают за талию так быстро, что в первую минуту становится страшно. Вдруг он снова меня от кого-то прикрывает! Но Рамон заключает мое лицо в ладони, а затем целует меня, властно раздвигая губы языком. Он подчиняет меня себе одним этим поцелуем, вытесняя из моей головы все мысли. Почти, потому что краем сознания я помню, что Рамон ранен, и мне нельзя ни оттолкнуть его, ни прижаться к нему теснее.

– Это что? – выдыхаю я, когда он отрывается от моих губ. – Отвлекающее мое внимание соблазнение?

Вместо ответа меня сграбастывают в объятия, тесно прижимая к своей груди и зарываясь лицом в мои волосы.

– Я рад, что ты цела, – звучит так проникновенно, что я почти уверяюсь в своей идее со соблазнением и отвлекающими маневрами.

– Наша дочь цела.

– Нет. Я рад, что цела ты. Там… на улице я думал только о тебе.

Действительно, Рамон сильно рисковал, когда толкнул меня на тротуар. От шока я могла не успеть сгруппироваться, и наша девочка пострадала бы. Только сработавшие звериные инстинкты защитили ее. А он говорит, что думал лишь обо мне?

– Если бы я не знала, что это невозможно, я бы решила, что ты пьяный.

– В каком-то смысле, это правда. Эта дрянь до конца не вывелась. Какое-то новое средство для вервольфов.

– То есть, ты протрезвеешь и перестанешь быть со мной откровенным? Мне срочно нужна Франческа и название этого чудодейственного препарата!

Я шутила, а вот он, кажется, нет.

– Два дня назад нашли лазутчика, который подбросил тебя ядовитую гаргу. Наемник, что скрывался на острове. Я предполагал, что это кто-то из островитян, кто-то из тех, кто продался. Но оказалось, он приплыл на лодке и прятался в джунглях. А еще был достаточно умен, чтобы не попадаться на камеры или удачно маскироваться под прислугу моего дома. Не зря такие как он называют себя безликими.

У меня по телу прошла дрожь.

– Кто он?

– Человек. Наемник. Один из лучших в мире.

И опять до мурашек. Не прижимай меня к себе Рамон, меня бы, наверное, затрясло.

– Что с ним случилось? Он… жив?

– Нет. Но предвосхищая твой вопрос – убил его не я. Эти сволочи не сдаются в плен. Я ошибся. Решил, что он единственный.

– Их много? – Мне это не нравится почти настолько же сильно, насколько ему.

– Не знаю сколько, и это, как вы, легорийцы, говорите, бесит.

Пальцы Рамона сжимаются на моих волосах: не больно, но ощутимо, а сам он отстраняется, напряженно вглядываясь в мое лицо.

– Я был уверен…

– Не вини себя, – перебиваю я, кладу руки ему плечи. – Думаю, кто-то очень сильно хочет меня убить и не жалеет для этой цели людей и ресурсов. Но почему – вопрос уже к тебе.

Рамон морщится то ли от боли, то ли от того, что нужно что-то мне рассказывать и объяснять.