Книга Луна Верховного. Том 3, страница 31 – Марина Эльденберт

Моя малышка еще не знает, что такое страх, но она совершенно точно успела познать одиночество. Она чувствует себя брошенной и ненужной. Покинутой. Она плачет, она ничего не понимает. Ее эмоции не просто врезаются в меня, меня словно снова режут наживую. Что с ней сделала Альма? Она же хотела особенного ребенка, так почему не дает ей хоть капельку тепла? Мне хочется рыдать и рычать одновременно, хочется броситься к ней, но воля Рамона становится между нами. Я будто вижу, как он качает головой, а затем «шагает» к дочери первым.

Я готова драться за мою малышку, но почти сразу осознаю, почему он меня не пустил: Рамон «обнимает» ее, обволакивает собой. Это только чувства, но он дарит нашей дочери защиту. Любовь. И я понимаю, что со своей яростью к Альме, своим отчаяньем сделала бы только хуже – напугала бы Сару. Нет, так я точно делать не стану, поэтому нахожу в себе любовь. Это оказывается просто, потому что мои чувства к ней самые чистые, самые яркие. Как только мать может любить свое дитя.

Я присоединяюсь к Рамону, «обнимаю» дочь тоже, и что-то меняется: она откликается. Сначала настороженно, а затем в ее эмоциях вспыхивает узнавание. Вспыхивает и будто взрывается фейерверком чувств. Здесь и радость, и любовь, и такая нежность в ответ, что меня просто затапливает этой нежностью.

Я не знаю, сколько это длится. Мне так хорошо. Нам всем так хорошо, где каждый на своем месте. Полная семья, как я и мечтала. Как, кажется, мечтала и Сара. В безопасности. В любви. И так до бесконечности.

Пока Рамон, ментально поцеловав Сару, просто не выдергивает нас оттуда. Насильно отрывает меня от нее.

Я резко возвращаюсь в реальность и врезаюсь в него всем телом, трясу за ворот рубашки.

– Нет! Нет-нет-нет. Верни нас назад. Верни нас к ней!

Теперь я рычу уже в реальности, но Рамону хоть бы хны. Он стена. Он крепость. Он сила. Поэтому он скручивает меня раньше, чем я успеваю выцарапать ему глаза.

– Венера, хватит! – командует он. – Ты и так потратила достаточно сил.

Это правда, возможно, поэтому сейчас я дергаюсь в его объятиях с потугами мошки, запутавшейся в паутине. Но там же моя дочь!

– Ей же страшно без нас!

– Знаю, – Рамон встряхивает меня, ловит мой взгляд. В его ответном даже больше ярости, чем во мне. – Поэтому мы должны найти ее.

– Мы уже нашли ее.

– В реальности.

– Как?! Как, если мы понятия не имеем, где она.

– Я бы не был так уверен.

– Что? – выдыхаю и переставая сопротивляться. – Что ты такое говоришь?

Рамон не отвечает, точнее отвечает, но не мне. Потому что Хантер за моей спиной интересуется:

– Сработало?

– Да. Я знаю, где моя дочь.

Рамон

Архипелаг Джайо.

Где еще могла спрятаться старая ведьма? Там, где до нее не доберется Артур и Волчий Союз. На одном из многочисленных островов, большинство из которых в принципе совершенно дикие и необитаемые. Иголка в стоге сена? Лучше сравнения не придумаешь. И найти Сару в другой раз было бы сложно, если не сказать невозможно. Но у него была связь. Точнее, у них с Венерой была связь.

Рамон пробовал дотянуться до дочери самостоятельно, ничего не получилось. Он чувствовал лишь свою истинную, то, как она закрывается от него, пытается отстраниться, отгородиться стеной, и все его силы уходили на попытки перелезть, преодолеть эту заслонку, прорваться сквозь ее нежелание соединиться с ним, быть с ним.