Книга Мой первый, мой истинный, страница 105 – Марина Эльденберт

Мне резко стало не до нее. Потому что одно дело знать, что мой муж бьет незнакомые морды вервольфам, которых я толком и не знаю. Совсем другое – когда он сражается с родным братом. С которым у них были очень теплые отношения, пока они не встретили меня. И вот теперь за меня и из-за меня дерутся.

Горло сдавило, пульс забарабанил в висках. От волнения я даже перестала «видеть», мир перед глазами померк и расплылся серыми кляксами. Как бы я ни пыталась оживить дар, я слишком нервничала, чтобы сосредоточиться. И тогда решилась на то, на чтобы не решилась бы никогда раньше.

– Знаешь короткий путь? – поинтересовалась я у Юмали, которая не успела удрать – я все еще могла рассмотреть ее силуэт и шороха не слышала. – Отведи меня к месту их боя. За руку.

Доверять отверженной девице, у которой, кажется, еще ничего не переболело и не перегорело, было идеей так себе, но если кто-то и мог остановить эту битву, то только я.

Именно сейчас, на этой тропе, я почувствовала свою силу и власть на этих островах. Меня могли любить, как это делала Сараси, или ненавидеть, как Дэй и Юмали. Но здесь мое мнение имело существенный вес.

Пора было стать гласом предков.

Ладонь у волчицы оказалась горячей и влажной: Юмали нервничала. А может, злилась. Мне резко стало не до ее чувств. Но, какие бы чувства она ни испытывала, волчица вела меня предельно осторожно. Я ни на одной коряге «случайно» не растянулась. То ли мести предков боялась, то ли посчитала, что я ее проверяю, на самом деле притворяясь незрячей.

Крики я услышала еще издалека. По ощущениям впереди был большой стадион с футбольным матчем за суперкубок, и мы с Юмали одновременно ускорились. Волчица остановилась резко, а вот я успела пробежать несколько шагов вперед. Шум не замер, просто он стал будто бы вокруг меня. Во мне вспыхнуло такое огромное желание видеть, что дар вновь откликнулся на мой зов.

Но то, что я увидела повергло меня в шок.

Братья Рамирес (я продолжала называть их так по привычке) дрались не в образе больших хищников, а в своих человеческих ипостасях. На их телах было столько укусов и синяков, что в некоторых местах кожа посинела, а где-то полностью покрылась бурыми корочками. Лица тоже были настолько «разукрашены», что я могла их узнать, только потому что очень хорошо знала. Но не это заставило меня зажать рот ладонями.

А то, что Шан в этой битве побеждал.

Сейчас он наносил один удар за другим, а обессиленному множественными предыдущими сражениями Дэю приходилось лишь их блокировать или уворачиваться. Это было как минимум нечестно. Но что взять с Шана, который, кажется, привык действовать именно так?

Во мне все вспыхнуло от негодования и ярости. Раньше, чем успела задуматься, что вообще делаю, я рванула вперед. Выскочила на этот импровизированный ринг и встала между братьями, заслонив Дэя собой.

– Остановись! – рявкнула так, как совсем недавно рычала на Юмали. И Шан меня послушался: его глаза широко расширились, а кулаки, которые он занес для очередного удара, опустились. – Пока предки не покарали тебя за все, что ты творишь!

– Я творю? – прищурился Шан. – Я вызывал его на честный бой.

– Такой уж честный? – передразнила его я, сделав упор на последнее слово. – Он едва на ногах держится после того, как победил десятки вервольфов, и ты называешь это честным?