Книга Влюбись за неделю, страница 116 – Рия Радовская

Могла ли она думать, что теплица — это еще не все? Далеко не все! Пробежав следом за Честером по коридорам, холлам, галереям — довольно-таки просторно для обычного дома, но Элла отметила это краем сознания и тут же забыла — она замерла на пороге комнаты, рядом с которой теплица казалась разве что самую малость интереснее школьных горшков с неубиваемыми кактусами, алоэ и традесканцией.

Джунгли. Лианы как минимум восьми разных видов, точнее Элла не могла сказать, потому что тропической флорой не слишком увлекалась. Орхидеи — целый цветник орхидей, несколько десятков разновидностей. Огромные черно-золотые бабочки и яркие лазурные… колибри⁈

Наряженная елочка посреди этого невероятного великолепия смотрелась так странно, что Элла, абсолютно не думая, сказала:

— Ей же климат не подходит. Елке. Жарко, влажно и… — она осеклась: «Боже, что я несу⁈ При чем тут елка, разве это важно⁈» Шагнула вперед, медленно осматриваясь. Прошептала: — Какая красота…

— Она потерпит немного. А вот вам — точно жарко. Позвольте я помогу, — Элла, все еще как во сне, кивнула, медленно расстегнула дубленку, Честер помог снять и исчез куда-то. Пока Элла рассматривала роскошный куст лиловых неведомых цветов, успел вернуться. И так вернуться, что вопрос — что это, собственно, за куст? — замер на губах, а глаза стали, наверное, круглыми и огромными, как у мультяшных персонажей.

Вереница блюд плыла перед Честером по воздуху — не зря Элле вспомнились мультики, потому что только там такое и увидишь. Торжественную процессию возглавляла индейка на круглом блюде, следом плыли какие-то пудинги или, может быть, пироги — Элла не различала эти изыски английской кухни, кофейник… и замыкал процессию Честер с донельзя расстроенным лицом. Печально опущенные уголки губ и трагически заломленные брови словно на весь мир кричали: «Все плохо! Нет, все не просто плохо, а ужасно, невыносимо и непоправимо!»

— Что с вами⁈ — не выдержала Элла.

— Миссис Фергюсон уехала на праздники к родным, — объяснил он, расставляя блюда на столе, все так же, не прикасаясь. Силой мысли, что ли? — Это моя экономка. И вместе с ней из моей кухни исчезла жизнь. Там невыразимо печально. Прошу прощения, это вряд ли напоминает настоящий праздничный ужин. Но это все… — он замялся, откровенно смутившись. — Все, что осталось. И все, что я в состоянии разогреть магией, не испортив.

— Но это же прекрасно! Заодно вы разогреете магией котлеты по-киевски, а остальное можно есть холодным, — и Элла радостно принялась распаковывать сумку. Наполеон в пергаментной бумаге, острые помидорки-черри и хрустящие соленые огурчики, сырные шарики с чесноком, рулетики из ветчины, фаршированные яйца, селедка под шубой и гвоздь новогоднего стола — «Оливье»! — Вы не представляете, как я расстроилась от мысли, что некому оценить все то, что я наготовила! Но вдвоем у нас есть шансы, правда?

— О, шансы есть! — обрадовался Честер. — Еще какие! — И спросил, с интересом разглядывая смявшиеся от транспортировки шарики, те самые, о которых так пренебрежительно отозвалась миссис Уилберн. — А что это?

— Попробуйте! — предложила Элла. И, секунду поколебавшись, предупредила для очистки совести: — Если вас не пугает чеснок.

— Пугает? — удивился Честер. — Хм. Никогда не рассматривал чеснок в таком аспекте. Но… надо же проверить, верно?