Онлайн книга «Влюбись за неделю»
|
Выхваченные краем уха обрывки разговоров — в обед, в столовой, и между парами, пока бегала меняла расписание — оказались для меня почти полностью непонятны. Обсуждали особенности каких-то фаз в каких-то ритуалах, и меняются ли те от замены латыни на греческий или санскрит. Сетовали на неурожай каких-то ползучих гнильников — честное слово, я бы не расстроилась неурожаю чего-то с таким неаппетитным названием! Жаловались на профессора Крушански, завалившего на зачете почти всю группу — эта беда была бы как раз вполне понятна, если бы не тема зачета: «Влияние сейсмической активности магических территорий на развитие популяции сенсории обыкновенной». Что такое эта самая сенсория? Имеет какое-то отношение к сенсорам или просто звучит похоже? Шарлотта, подслушав мое недоумение, объяснила загадочно: — Доктор Крушански — ведущий специалист по динамике популяций, но его теорию контроля сейсмической стабильности многие считают бездоказательной. «У вас же медицинская академия? — удивилась я. — При чем тут популяции и тем более сейсмическая активность?» — Сенсория, — пояснила Шарлотта. — Редкий и ценный ингредиент, встречается только в сейсмически нестабильных районах. Предвещает землетрясения, извержения и другие катаклизмы взрывным размножением. То есть Крушански так считает. Предлагает всем несогласным поселиться где-нибудь на склоне Кракатау или Мауна-Лоа и проверить лично. Короче говоря, новых интересных тем в этом мире хватило бы мне на годы и годы. А тут… Стоп. Я ведь даже не знаю точно… «Шарлотта, послушай! Ты говорила — неделя?» — Да. У тебя проблемы с памятью? «С календарем! — огрызнулась я. — Как считается эта неделя? С сегодняшнего утра? С начала суток? Сколько у меня времени — точно?» Шарлотта ответила не сразу. Висела, колыхаясь под ветром, как полупрозрачная мокрая простыня, и молчала. Я ждала, все больше нервничая. Она что — только сейчас задумалась об этом и решила сосчитать? Или сама не знает? Наконец ответила: — Все пошло не так со второй фазы ритуала. Вторая фаза обязательно начинается ровно в полночь. Та я это хорошо помнила. Значит, с полуночи или немного позже, когда это тело осталось без души. Прекрасно. Минус ночь. Хотя… если уж честно, что может случиться ночью? Будь доктор Норвуд каким-нибудь веселым тусовщиком, или казановой, не пропускающим ни одной юбки и тем более таких выдающихся сисек, или хотя бы любителем ночных прогулок под ручку с собственной ассистенткой — другое дело. Но с этим сухарем вряд ли можно рассчитывать на общение в нерабочее время. Безнадежно. Без-на-деж-но. — Шарлотта, — попросила я, быстро стерев предательскую слезу, — пошли домой. — Иди, ты умеешь, — отозвалась та. Я отдернула невидимую штору и шагнула… * * * В отличие от быстрых завтраков, ужинами Шарлотта не заморачивалась. Ни запаса продуктов в магическом аналоге холодильника, ни хотя бы какого-нибудь вчерашнего супа. — Та, кем я была до, предпочитала купить готовое, — объяснила Шарлотта. — Проще. Денег хватало, а возиться на кухне она не любила. — Я тоже не люблю, хоть в этом мы похожи. Значит, объясняй, что и как у вас тут делается. Содержимое ее — своей теперь уже — сумочки я изучила еще в обед, там был кошелек, в нем — незнакомые монетки и толстая пачка пластиковых карт. Две банковских и куча бонусных. Кстати, бесплатный для сотрудников обед я получила, предъявив брелок-ключ. Точнее, приложив его к опознающей пластине на кассе. Удобно. Но ужинами в академической столовой не кормили. |