Книга Она пришла с Земли. Абитуриентка. Студентка, страница 127 – Роман Абдуллов, Екатерина Абдуллова

А присутствующие уже устали ждать. Кто-то крикнул:

— Да она хоть буквы-то знает?

И как из дырявого сита, со всех сторон посыпались насмешки и домыслы, чем вместо чтения занимаются деревенские.

Вцепившись заледеневшими пальцами в лист бумаги, с бухающей в висках кровью, Лера шагнула в круг из презрительно кривящихся лиц и вскинула голову. А затем громко спросила:

— «Кто недостоин, чтоб ходить по плитам мраморного зала, где ваших ног ступня изящная бывала?»

По какому-то наитию она грозно сдвинула брови и оглядела примолкших девиц. Те глупо пооткрывали рты, а некоторые даже оглядываться принялись, будто выискивая этих самых недостойных.

— «То я, порочная», — криво усмехнулась Лера.

Все взгляды устремились на рубцы, и кажется, никто не обратил внимания на последние слова. Удовлетворенная результатом, Лера спросила еще напористей:

— «Кто ваш подол, что пыль собрал с дорожек сада, желает трепетно к губам прижать со стоном?»

Старшекурсница, которая так интересовалась наличием у Леры языка, отшагнула назад и хлопнула длинными ресницами.

— «Я, неприглядная», — с той же ухмылкой продолжила Лера. —

'Кто скверной взора своего не смеет замарать ваш дивный облик?

Всё я, ничтожная.

О ясноликие! О дивные созданья! Простите мне мое зловонное и шумное дыханье в вашем присутствии. О несравненные!'

Под конец Лере уже хотелось рассмеяться от вида девиц, которые таращились на неё безмолвно и придурковато. Какие же они еще мелкие! Ведь на самом-то деле они все тут младше неё. Даже четверокурсницам по восемнадцать-девятнадцать лет, а «первачки» так и вовсе подростки пятнадцатилетние. И сколько бы они не строили из себя матерых светских львиц, выбить их из колеи оказалось поразительно легко.

А сейчас они и «добавку» распробуют…

Картинно сложив лист пополам и картинно же вздохнув, Лера развела руками:

— Ну что ж, откланяюсь на этом,

Сей опус смеху предадим:

Написан он дрянным поэтом,

А подпись снизу «Аноним».

Такого финта ей не простили.

Лишь несколько мгновений дали понаслаждаться триумфом: пока осмысливали, пока приходили в себя от ее наглости…

Первой шагнула вперед девица, всучившая мерзкую бумажку.

— Да как ты смеешь⁈

Кто-то бросил в Леру диванную подушку, кто-то швырнул тазик, а секунду спустя разъяренные старшекурсницы обступили полукругом.

Кошмар, когда ее чуть не разорвали на деревенском рынке, повторялся. Опять оскаленные лица, опять тянущиеся руки со скрюченными пальцами… Только на этот раз нет спасительной шубы. И стражи не придут.

Лера подхватила с пола подушку и, выставив её перед собой, попятилась к выходу. Однако и девицы не дремали. С воплями и визгом они кинулись в атаку. Крутнувшись на пятке, Лера отмахнулась подушкой. Отбила. Но тут же несколько пар рук вцепились в единственное оружие. Вырвали под ликующие крики и сразу потянули за косу, за одежду, кулаки застучали по спине и голове.

— Стоять! — громкий крик и раздавшийся следом взрыв под потолком перекрыли поднявшийся гвалт.

Студентки прянули в стороны. Дивчина, та самая, которая пару дней назад назвала Леру соплячкой, не умеющей себя вести со старшими, встала с кресла и неспешно приблизилась.

— Вы, что же, — торговки рыночные? — вкрадчиво спросила она. — Разве магам пристало размахивать кулаками и таскать друг друга за волосы? Где ваше достоинство?