Онлайн книга «Она пришла с Земли. Абитуриентка. Студентка»
|
Шайсе! В десятке шагов ревет пламя, жар опаляет тело, мгновенно высушивая выступающий на лбу пот, а перед мысленным взором все стоит упрямая точеная фигурка этой ущербной, ее полные отчаянной решимости серые глаза и белые росчерки рубцов на пылающем от волнения лице. Помощи она попросила! Кто ж так просит-то? Он даже сам не понял в какой момент перешел на «вы». Как с равной… Впрочем, если она из Ордена, то вполне вероятно, что среди его членов нет сословного разделения, и именно поэтому Вэлэри так смело смотрит в глаза и не боится обращаться к нему, хотя никто из плебеев даже и мысли не допускает, что может вот так запросто начать разговор с представителем ван Саторов. Да и пески с ними, с манерами этой странной девицы! Но почему он-то согласился стать ее патроном⁈ Неужели упоминание отца так повлияло? Теперь, что, любой человек сможет воздействовать на него, если скажет, что дэр Луций встретил смерть с гордо поднятой головой? Шайсе! Нет, конечно же! Просто ущербная — из Ордена! И пускай ее там ничему не научили, даже манипулирует грубо, но ведь сообразила, колючка репейная, чем поманить. Местью! Намекнула на несправедливость, пообещала тайные знания братьев, и все ослепляющие, разъедающие ядом чувства, которые он так старательно гнал, вскипели в груди. И еще… она видела его отца… Самого Маркуса дед обманул, сказал, что казнь отложили. Весть принес однокурсник. Оглушающую весть… Невозможную! Ведь мать говорила, что отца помилуют, а дед обещал, что представителя ван Саторов не посмеют тронуть… Каким же глупцом он был, доверившись их уговорам! — Знаете, я видела вашего отца тогда… в его последние минуты. Он казался таким спокойным, так гордо стоял… Я даже не сразу поняла, что происходит… Слепая она, что ли? Или у них там казней не бывает? Или… Он ведь ни у кого не спрашивал, как… там было. Боялся. Когда ворвался в особняк и услышал слова деда о позоре, смытом кровью, когда чуть не сжег гостиную, когда громил свою комнату и орал на собравшуюся родню, обвиняя в смерти отца, — все время боялся, пускай даже и через чьи-то слова, но увидеть сломленного, постаревшего отца на плахе. Для Маркуса он был полон жизни и идей! Ни разум, ни сердце не желали смиряться с реальностью, в которой отца больше не существовало. А Вэлэри вот так, мимоходом, сказала. И его невысказанный, гнетущий вопрос растаял от пары простых фраз. Отец был спокоен и горд, а, значит, ни о чем не жалел. Но почему он не подумал о сыне⁈ Почему не подумал, каково будет ему, Маркусу? И разве эта пустыня стоила его жизни? Даже весь мир! Разве стоил? С обреченных городов магам льются потоки золотых, льются пока не иссякнут и все ради пары десятков лет, отвоеванных у пустыни. Так почему другие наживаются на погибающих землях? Почему они не жертвуют собой⁈ В груди полыхало, жгло, словно там оказался кусок гудящего рядом пламени. Маркус сжал зубы и сконцентрировался на обоих щупах. Те выходили из разведенных в стороны рук, будто полые трубки, по которым поток магии рванет к огненным стенам и объединит его со стихией. Краткий миг единения выпьет часть резерва, но только так можно направить заклинание в нужную сторону. Надо только сконцентрироваться, представить, что щупы — это продолжение рук и подтолкнуть огонь… |