Книга Она пришла с Земли. Практикантка, страница 146 – Роман Абдуллов, Екатерина Абдуллова

Морщины на лице деда чуть разгладились.

— Кэлсий сказал, вы были уже у портала… Спрашивать, зачем ты вернулся не буду — верю, что причина важная. А ван Тусены пусть считают, что непогода застала тебя на озерах, ясно?

Маркус снова кивнул.

Мать спросила деда, о чем тот договорился с дэром Дариусом. Дед глянул на нее брюзгливо, поднялся и, так и не ответив и не прощаясь, направился к выходу. На пороге обернулся.

— День пока не назначили, но знай, — он вонзил в Маркуса ледяной взгляд, — эта встреча будет последней! Не прийти можешь только в одном случае: если умрешь.

* * *

« Смертельная жатва»

От заголовка на первой странице «Столичной жизни» веяло отнюдь не скорбью и не сочувствием к погибшим и их семьям.

И ведь суток не прошло… У газетчиков, похоже, своя, особая, магия, позволяющая им проникать сквозь закрытые порталы и печатать статьи с невообразимой лихостью, по еще не остывшим следам, по не осевшей пыли.

Маркус кивком отослал слугу, принесшего газету. Хотелось остаться наконец в одиночестве. С утра вокруг хоровод: то завтрак, который он не может есть, то мать с вопросами, на которые он не может ответить, то дэр Амэтус (целитель, по крайней мере, молча делал свое дело), и постоянно — слуга с назойливым «не угодно ли чего?». Уехать бы в поместье…

Пробежав взглядом статью — «ошибка погодников», «небывалые разрушения», «23 погибших», «сотни раненых», — Маркус остановился на рисунке. Городская улица, усеянная обломками и мусором, брошенные экипажи с распахнутыми дверцами, дома с черными провалами выбитых окон… Написали, что смерч прошел по центральной аллее Флиминиса. Теперь, если верить художнику, аллеей это не назвать: ни одного уцелевшего дерева вдоль дороги.

По коридору со стороны материнских комнат раздались стремительные легкие шаги, и Маркус вздохнул. Судя по настрою, мать снова с вопросами. И снова ему кивать и мотать головой. Он, конечно, мог бы отвечать односложно, но разве мать удовлетворится несколькими словами? Лучше уж молчать, пока есть возможность.

— Это правда⁈ — мать ворвалась без стука, с помятой газетой в руках. — Ты ЭТИМ занимался? Нет, для Дариуса ван Тусена это замечательная причина, теперь он не может оскорбиться… Но, Маркус! Ты о семье подумал? Подумал, что случилось бы со мной, если б ты погиб? Это худшее из проклятий: пережить своего ребенка! Да в конце концов, ты — единственный наследник ван Саторов! Ты не имеешь права так рисковать собой!

Догадываясь, чем могло быть вызвано такое возмущение, Маркус тем не менее вопросительно вскинул брови. Мать со злым, мученическим стоном швырнула газету на пол и вышла, хлопнув дверью.

Убедившись, что шаги ее удаляются, Маркус развернул «Жизнь». На второй странице было два изображения. На первом — холм с бегущими вдоль него маленькими фигурками и гигантский смерч, тянущийся следом. А на втором — он сам. Портрет двухлетней давности, по случаю помолвки с Присциллой ван Диррен.

' Невероятное везение.

От очевидцев и непосредственных участников страшных событий, произошедших вчера во Флиминисе, мы узнали о поразительном случае: двенадцать детей, семь женщин и трое студентов-первокурсников оказались один на один со смерчем. Отрезанные от спасительного берега, под градом, который с легкостью ломал ветви деревьев и рвал плотную ткань шатров, в поисках укрытия они бросились к зернохранилищу.