Книга Она пришла с Земли. Практикантка, страница 72 – Роман Абдуллов, Екатерина Абдуллова

— Да понял я, понял, соседи… — все еще изумленно, однако со странной и очень знакомой ласковой интонацией заговорил Дилан. — Незачем на людей бросаться… С Ленорой поссорился, что ли? Ну, как поссорились, так и помиритесь… Все ссорятся. Даже мы с тобой.

Он похлопал Шона по плечу. Шон дернулся, поняв, наконец, откуда этот успокаивающим тон: так ворковал с лошадьми учитель верховой езды. Рыжий — идиот!

Хотя, кажется, подействовало… После небольшой паузы, потирая плечо и отводя взгляд, Шон тихо спросил:

— Думаешь, помиримся? У нас разные мнения по поводу одной ситуации. Это как стена… И не собираюсь подходить к ней, касаться… А все равно вижу, думаю, натыкаюсь… И хочу проломить. Хочу, чтоб было как прежде.

Он чуть было не добавил: «И чтобы разговора в столовой не было». Испугавшись собственной откровенности, искоса глянул на Дилана, однако тот не насмехался и ответил серьезно:

— Как прежде не будет. Будет либо лучше, либо никак. — Он затянул шнуровку на тунике и попытался пригладить волосы. — А если «никак», то, может, и к лучшему, а? Ленора — та еще змея, ей палец в рот не клади.

Утихшая было злость снова всколыхнулась. Шон предупреждающе сощурился, но Дилан, воюя с торчащими вихрами, ничего не заметил.

— Положишь палец, а оттяпает всю руку. Метко, правда? Мне Вэлэри сказала…

— Заткнись! — не выдержал Шон. — Просто заткнись! Не хочу даже слышать это имя! И Ленору не смей упоминать! Выдумал поводок, а сам бегаешь за Дартс, прихоти ее выполняешь. Разве не видишь, как она помыкает тобой? Использует! Оставь ее одну, и кто она? Никто! Пустышка!

Дилан тоже вскипел:

— Это ты — слепец, а Ленора твоя — пустышка! Шайсе… Тебе объяснять, что в Бездну плевать!

Круто развернувшись, рыжий направился к выходу. Хлопнул дверью, как недавно сам Шон, и сердитые шаги его быстро стихли.

Шон остался один.

Пнув кровать Дилана и пройдя туда-сюда по комнате, он обессиленно замер у окна. В саду сгущалась удушливая, неподвижная тьма… Всё из-за Дартс! Она, как камень в жерновах!

* * *

Попрощавшись с возницей, Лера с кряхтеньем выбралась из коляски и поковыляла к гостинице. От долгого сидения ноги затекли, жара и усталость кружили голову, и неимоверно хотелось пить.

В котомке, закинутой за плечо, бренчали в такт шагам пустые фляжки. Звук разлетался по безлюдному двору, повисал в раскаленном воздухе, но если в другое время он вполне мог бы вызвать муторное чувство апокалипсиса, то теперь Лера слышала в нем лишь одно: никто не помешает ей добраться до вожделенной воды. Напиться, наконец, вдоволь и смыть с себя этот липкий пот и пыль! А потом кроватка… Мягкая! В ней можно лежать и молчать. Вот оно, блаженство…

Взгляд, бездумно скользящий по каменным плитам под ногами, уперся вдруг в колесо.

Путь к блаженству перекрывал чей-то роскошный экипаж. Длиннющий, закрытый, с окнами, завешанными светлой, полупрозрачной тканью, он стоял напротив входа в гостиницу и загораживал ступени.

— И тут мажоры, — под нос проворчала Лера на русском. И так сил никаких, еще обходи его.

Внезапно занавеску отдернули, и в окне показалось худощавое загорелое лицо дэра Вастеса.

— Лиа Вэлэри, — протянул он, щурясь от яркого солнца. — Выглядишь, будто пустыню пересекла.

— Я и чувствую себя так же, — вздохнула Лера и, вспомнив о манерах, коротко поклонилась: — Светлого дня, дэр Вастес.