Книга Крайние меры, страница 18 – Хелен Харпер

Я запрыгиваю в одну из кабинок, но не запираю дверь. Я не хочу, чтобы кто-нибудь зашёл и удивился, почему в туалете пусто, а дверь заперта. Женщины с полным мочевым пузырем не отличаются ни терпением, ни добродушием. Осторожно опустив сиденье, я встаю на бачок, затем протягиваю руку и отодвигаю в сторону одну из больших потолочных плит. Пространство наверху тёмное и заполнено трубами, которые затрудняют передвижение, но я полна решимости.

Я обхватываю пальцами металлическую планку и медленно подтягиваюсь вверх, не зная, сколько моего веса выдержит конструкция. Она слегка скрипит и прогибается, но я решаю, что справлюсь, поэтому поднимаюсь ещё выше, держась подальше от пенополистирольных панелей, через которые наверняка провалюсь. Вверху не так много места, и мне приходится наклонять туловище вниз и вперёд, чтобы протиснуть бёдра. Тут тесно, но как только бёдра втиснулись, я подаюсь вперёд, чтобы подтянуть ноги. Самое сложное — пятиться назад, чтобы я могла вернуть плитку на место. Продвигаться по этому пространству, лёжа на животе, уже достаточно сложно; развернуться, не видя, куда ползу, практически невозможно. Мне требуется несколько минут, чтобы справиться с этой задачей, и к тому времени, когда я оказываюсь там, где мне нужно, я вся в поту. Тот, кто однажды сказал, что лошади потеют, мужчины обливаются потом, а женщины сияют, явно не встречался со мной.

Я на мгновение опускаю взгляд на пустую уборную и задаюсь вопросом, не сошла ли я с ума, раз делаю это. Я зажата между слоем пенополистирола и извивающимися трубами и смотрю вниз на унитаз. С этой точки обзора легко заметить, где уборщик был неаккуратным и не потрудился почистить до самых краев. Я слегка морщусь и набираюсь решимости. Как и в случае с той накопившейся за недели грязью, я не собираюсь позволять, чтобы меня, моё здравомыслие или мою свободу просто взяли и смыли. Какой бы нелепой ни была эта ситуация, мне нужно выяснить, как обстоят дела между мной и Тэмом. Я возвращаю плитку в исходное положение и начинаю медленно передвигаться вперёд.

Я едва успеваю преодолеть несколько метров, как чувствую, что платье за что-то зацепилось. Чёрт возьми. Это ещё одна причина, по которой мне не удаётся выглядеть симпатично на работе. В конце концов я высвобождаю ткань, а затем заправляю оставшуюся часть в трусики, чтобы этого больше не повторилось. У Брюса Уиллиса такой проблемы не было.

Хотя самый прямой путь к офису Тэма пролегает по диагонали, я вынуждена двигаться в другом направлении, так как путь мне преграждают трубы. Я могу только надеяться, что когда я проберусь дальше, это изменится, иначе вся затея пойдёт прахом. Медленно продвигаясь вперёд в темноте, я стараюсь действовать как можно тише. Мне приходится напрягаться, чтобы удержать равновесие на металлических рамах и не рухнуть на плитку. Боль от напряжения пронзает меня насквозь, как будто я постоянно держу себя в положении планки. По крайней мере, сегодня мне не придётся беспокоиться о походе в спортзал. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем я слышу звук поднимающегося лифта и понимаю, что добралась до приёмной.

— Привет, куколка, — раздаётся низкий голос, в котором я сразу узнаю Бориса, одного из других следователей.

Его слабая попытка флирта проваливается, когда Тэнси, секретарша в приёмной, вздыхает.