Книга Крайние меры, страница 24 – Хелен Харпер

— Он замешан в этом, — говорю я в конце концов, обращаясь скорее к себе, чем к своему дедушке.

— Да. Итак, каков твой следующий шаг, Бо?

Несмотря ни на что, я испытываю прилив гордости. Может, он и злобный ублюдок с глубоко укоренившимся расизмом, но он верит, что я смогу разобраться с этим сама и без его помощи. Если бы он думал иначе, то не спрашивал бы меня, что я планирую делать дальше. Мне приходит в голову мысль: «А может, он не знает, что делать дальше».

— У меня есть безопасное место, — отвечаю я. — Я отвезу его туда.

— Ты уверена, что там безопасно?

— Да.

— И ты собираешься просто ждать, пока он очнётся?

Я прикусываю губу.

— У меня нет другого выбора.

Он молча смотрит на меня. Интересно, что творится у него в голове. Лучше бы ему не злорадствовать по поводу краха моей фирмы.

— Полагаю, тебе понадобится какой-нибудь транспорт, — наконец произносит он.

Я смотрю на него с надеждой. Я рассчитывала на то, что старик поймёт, что мне пришлось бросить свою машину, и что ему нужно помочь мне с транспортным средством, если он хочет избавиться от О'Ши до наступления темноты.

Он бросает мне связку ключей.

— Это принадлежит одному из моих соседей. Если ты хоть поцарапаешь машину, они будут недовольны.

— Я позабочусь о ней, — обещаю я. — Спасибо, — я действительно благодарна.

Он наклоняет голову.

— Береги себя, — говорит он. Затем выходит из кухни. — Мне нравится платье, — добавляет он. — Тебе следует носить его почаще.

Я раздражённо вздыхаю и бросаю взгляд на распростёртое тело О'Ши.

— Платье нравится ему не настолько, чтобы помочь мне вытащить тебя отсюда, — говорю я ему.

Неудивительно, что деймон не отвечает. Я пожимаю плечами, затем наклоняюсь и перекидываю его тело через плечо в манере пожарного. По крайней мере, теперь его будет легче нести, и мне не надо беспокоиться о том, что он истечёт кровью. На мгновение у меня подгибаются колени, но я ухитряюсь удержаться на ногах и, пошатываясь, выхожу на улицу. На подъездной дорожке меня ждет сверкающая машина. Могу поклясться, что её там не было, когда я пришла меньше пяти минут назад. Качая головой над способностью моего деда заставлять людей делать именно то, что он хочет, я нажимаю на клавишу брелка, и машина издаёт громкий звуковой сигнал, сигнализируя о том, что дверцы открыты. Я переношу О'Ши на заднее сиденье, проверяя, чтобы его ноги оказались внутри, прежде чем захлопнуть дверцу. Затем я сажусь за руль и уезжаю.

***

Когда мне было четырнадцать лет, и я была особенно развита не по годам, я вернулась домой, успешно сдав сложный тест по математике, и потратила немало времени, рассказывая отцу о своём достижении. Ему не потребовалось много времени, чтобы устать от моего эгоизма, и он недвусмысленно сказал мне, что это было не так сложно, как я описывала.

— Это неправда, — фыркнула я в ответ. — Это один из самых сложных тестов на свете. И один из самых сложных предметов, — я не могла знать, так ли это, но, по моему подростковому мнению, я должна была быть права.

— Самый трудный тест — это не то, что ты проходишь в школе, Бо, — мягко сказал он мне.

Я совершенно не поняла, к чему он клонит.

— Дедушка говорит, что университет — это для слабаков. Что даже экзамены, которые вы сдаёте в Оксфорде, даются легко, и что они порождают нацию некомпетентных людей.