Книга Ведьма повелителя драконов, страница 79 – Татьяна Озерова

Неужели сейчас это призрачное чудовище раздавит дракона?..

Слишком громадный змей. Да ещё и магией бьёт.

Я видела яркие разряды молний, пролетающие по поверхности колоссального призрачного тела, сгустками бьющие в чёрного дракона, плотно обвитого несколькими витками.

Туча полностью освободила луну, стало намного светлее, и я ахнула, когда окончательно рассмотрела, что именно происходит.

Жаркая волна прошла по телу, едва я осознала: это не змей душит дракона.

Это дракон крепко держит призрачное чудовище, несмотря на то, что крылья сплюснуты в кольцах змея.

Оказывается, повелителю и крылья были не нужны. Он держал себя в воздухе магией… И неуклонно, неумолимо, вытягивал змея из-под земли.

Всё выше и выше. Тварь билась, наносила удары хвостом, но дракон неумолимо поднимался выше, впившись когтями в призрачное тело.

Наконец, из земли показалась громадная голова. Раздув капюшон, как у кобры, змей раскрыл пасть. В свете луны сверкнули капли яда на острых призрачных зубах.

Удар! — голова змея метнулась к дракону. Не успела дальнейшее разглядеть в подробностях — слишком быстро двигались змей и дракон.

Всё смешалось. Кольца змея метались в воздухе так, что я вообще не могла разглядеть дракона. Сосны падали, молнии сверкали, ничего нельзя было разобрать.

Да потом ещё и туча снова набежала на луну.

Я стояла ни жива ни мертва. Смотрела в темноту. Когда снова луна выглянула из-за туч, ничего больше не было видно. Только поваленные деревья. И всё.

Так и стояла замерев, прижав пальцы к губам. Не думать. Ни реагировать. Ждать.

Не знаю, сколько я так простояла, всматриваясь в груду переломанных деревьев перед домом.

И протяжно выдохнула, задрожав всем телом, обхватив себя руками… потому что я услышала у двери низкий раскатистый голос: “Ольга, разговор есть. Выходи. Сейчас выйти ко мне разрешаю”.

Рокочущий голос повелителя драконов отозвался у меня внутри раскатистой вибрацией.

Голос Роалда…

Моя дрожь усилилась, я тяжело опустилась на пол, на колени, не в силах унять нервную дрожь, глядя перед собой невидящим взглядом.

Навернулись слёзы. Застыли, не проливаясь, мутной плёнкой застилая глаза.

— Ольга! — в голос дракона вплелось раздражение.

Ну да, он же не любит ждать.

Не любит…

В голове звенело, в груди оглушительно билось сердце, мысли всмятку. Да и я вся всмятку…

Я вся — как мой лес, буреломом, в щепках, вповалку..

— Ольга! — рявкнул дракон. — Выходи немедленно!

Надо встать. Войдёт же… Да, тут в доме такие защиты наворочены, что никто не войдёт. Но… как там говорила Чернуша? Этот может?

Вломится же, зверюга, всё сметёт, не заметит.

Я поймала внимательный взгляд изумрудно-зелёных глаз Чернуши, впервые за всё время, что знала её, увидела в них сочувствие.

Почему-то именно это оказалось соломинкой, за которую я ухватилась, раскручивая внутри маховик злости.

Мне не нужно сочувствие. И нервы эти все мне точно не нужны.

И особенно меня достали все эти тайны. Что дракон, что кошка, что дневники ведьм, как же меня это всё…

Я тяжело поднялась, медленно, как старуха, переставляя ноги, подошла к двери.

Опомнилась. Дёргаными движениями руки пригладила волосы, вытерла всё же пролившиеся слёзы, тряхнула головой и открыла дверь.

И оказалась смята, захвачена, стиснута в громадных мужских объятиях.