Книга Рабыня аравийца, страница 51 – Лана Ременцова

— Я невкусная. — Пролепетала и тут же поискала взглядом что схватить. Под руку попалась небольшая ветка. — Только посмейте тронуть меня, отлуплю. — Взмахнула ею. Детёныши расширили глаза и неожиданно присели на попы, наблюдая за её нелепыми попытками защититься. Аланда осознала, что они не нападают, и устало присела на корточки.

— Что же мне делать? Отсюда не убежать. Я же здесь умру или от голода, или от их зубов и когтей.

Вскоре вернулась свирепая мамаша.

Сила взмахов её крыльев взметнула волосы девушки и чуть не сбила с ног. Девушка пошатнулась, но удержалась за край гнезда. Сухие ветки хрустнули под руками, и она вскрикнула. Годжак сузил смоляные глазищи и сбросил в гнездо полудохлого молодого вога. Аланда еле успела отскочить и вляпаться спиной в другой край гнезда, чтобы её не раздавило. Детёныши зарычали и бросились пожирать тушу. Когти оставляли на его коже кровавые борозды. Вог издал предсмертный звук и сдох. Зверята рвали его на куски, чавкая, урча и порыкивая. Годжак наклонил морду и, тоже оторвав кусок, швырнул девушке под ноги. Аланда вытаращилась на кровавое мясо.

— Я — я — не ем сырое мясо.

Годжаки, конечно, её не поняли и ели со звериным удовольствием. А через некоторое время уснули. Наступила ночь и их мать легла на гнездо, укрыв всех крыльями. Аланда сходила по маленькому тут же, так как другого выхода не было. Она задыхалась от запаха крови. Присела и разревелась. «Что происходит? Они меня не сожрали. Зачем я им? Я же тут в любом случае умру либо от голода, либо от отравления сырым мясом. Касий… найди меня. Но как? Он же думает, что Морахаст везёт меня к нему. Что же будет, когда он поймёт, что я пропала? Ой, он же узнает о нападении на караван коринийцев годжаков и решит, что меня тоже сожрали. Какой ужас… Ворганг — помоги, защити, умоляю, спаси. За что мне всё это? Чем я провинилась?» — слёзы лились градом, от глубоких всхлипываний содрогались плечи.

Детёныши проснулись и на глубокое удивление девушки, начали тереться мордами об её ноги. Она опешила.

— Вы понимаете моё состояние? Я не смогу здесь с вами выжить. Я такое не ем. Мне надо мыться. Я — человек. — Она невольно потрепала их по головам, хотя те были огромны для неё. Их мать тоже пробудилась от сна и внимательно наблюдала.

Так прошло трое суток. Аланда от голода и жажды уже лежала на дне гнезда, не в силах даже двигаться. Дыхание было слабым. Она чувствовала, что умирает. Вокруг воняли кучи дерьма детёнышей и недоеденного мяса вогов. Они пытались с ней играть, но девушка уже почти не реагировала.

«Касий, прости. Мне кажется, что я отдалась бы тебе уже с душою. Ты не знал этого, не успел узнать, вернее я не успела сказать, это не было бы просто плотское соитие. Я хотела быть с тобой по — настоящему. Прости меня. Я… люблю тебя». — Веки налились тяжестью и сомкнулись. Она провалилась в бездну бессилия, пустоты и отчаянья. Бездну, отделяющую её жизни. — «Отец… Касий… Ворганг» — обрывки мыслей летали, как отлетевшие перья годжаков, хаотично блуждая по глубинам сознания.

Касий прождал трое суток караван Морахаста и, не дождавшись, выслал дюжину воинов навстречу. Однако те вернулись ни с чем и даже с неутешительными новостями. Они вошли в главный зал, где восседал в троне уже коронованный повелитель, и поклонились. Он сразу заметил по их напряжённым лицам, что его верные аравийцы принесли плохие новости.