Книга Рабыня аравийца, страница 59 – Лана Ременцова

Тут одна из них неожиданно подошла к нему и сняла платье, оставшись, в чём мать родила.

— Я готова вам покориться. Что мне делать?

В глазах мужчины сверкнул хищный и победный огонёк.

— На колени. Бери в рот член. Будешь ласкать меня прямо здесь на балконе.

Девушка выполнила приказ. Ласкать так как надо не умела, но очень старалась. Остальные с ужасом наблюдали за ней.

— Что вы пялитесь как тупые вогини? Раздевайтесь. Хочу видеть ваши тела.

Женщины снизу тоже увидели все, что происходило на балконе, и стали покорнее. Вскоре все аравийцы поимели кого хотели. А Касий этой ночью отимел всех двенадцать, лишив девственности каждую. Он долбил их как невменяемый. Его член побывал во рту у всех. Кончал бурно и много. К утру уже, и счёт потерял своего семяизвержения. Член болел, но не так сильно, как душа. Снова влез в ванну с ночной холодной водой и закрыл глаза, откинув голову на бортик.

Вобвик от горя напился, так как даже его любимую забрал варвар — аравиец. Вышел на забор крепости, где внизу торчали пики в качестве ограждения от врага и, помолившись Воргангу, спрыгнул. Кориния снова осталась без повелителя.

— Пошли вон. Выйдите к моему главнокомандующему. Передайте ему, что вы все идёте в мой гарем. И пусть зайдёт ко мне.

Девушки поклонились, пытаясь не показывать как им больно: промежности, а у некоторых и анусы растёрты и кровоточат, уголки губ болят. Сердца обливаются кровью и слезами.

Они вышли, на ходу одеваясь в свои тряпки.

Касий кое — как выкупался и лёг на кровать. Покрывало было скомкано и имело следы и запах прошедшей оргии. Он его брезгливо сбросил на пол.

Трахаться уже совсем не хотелось. Тело, будто разбито, душа и подавно.

«Ценарит мой… где же ты? Я думал что здесь, но тебя нет. Ты — жива! Знаю, верю, нет, уверен — жива! Я найду тебя. Буду ласкать твоё прекрасное тело. Целовать каждый сантиметр. Мой язык побывает в твоём нераскрывшемся бутоне. А если? Если тебя уже долбят во все дыры также как я ночью этих девок?»

— Нет! — заорал. — Не может быть. Ворганг не уничтожит так меня. Моё сердце, душу.

— Повелитель… — Крак уже стоял в покоях.

— Девок разместил? — рявкнул.

— Да, они моются, после позавтракают и я отдал приказ, чтобы коринийцы в замке выдали для них паланкины и вогов. А как вы?

— Плохо. Долбал их всех всю ночь. Член болит, а она перед глазами. Да, не нужны для них паланкины, пусть так идут.

— Понимаю. Что дальше? На кого пойдём?

— Отбери пару десятков крепких рабов и со всеми бабами отправь кого — то караваном в Аравию. Я хочу, чтобы ты стал повелителем Коринии.

Крак опешил.

— Что вы, повелитель? Моё место рядом с вами. Я верен вам всей душой.

— Вот именно. Ты нужен мне здесь. Я принял решение. Вечером всем озвучу. Оставь кого — то кому доверяешь наместником, пока мы ищем валийку. А после вернёшься сюда уже в качестве повелителя. И здесь тебя коронуют. Вечером выдвигаемся на Линирию.

— Как скажете, повелитель. А я смогу приходить к вам в Аравию с караваном?

— Сможешь. Иди. Я устал. Мне нужно отдохнуть. И распорядись, чтобы принесли пожрать и выпить.

Вечером Касий объявил о своём решении сделать Крака повелителем Коринии. Его воины встретили эту новость победными кличами, а коринийцы совсем сникли, видя до этого жестокость этого аравийца.

— Выдвигаемся в Линирию!