Книга Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой, страница 79 – Анна Солейн

Я думала о том, мог ли ректор что-то понять обо мне, учитывая, что я чуть не проболталась о своем самом страшном секрете, когда в дверь постучали.

— Уннер, вы одеты? Я могу войти? — раздался голос ректора Стортона.

Я вскочила и быстро запахнула платье: несколько верхних пуговиц было расстегнуто, должно быть, там кожа тоже была обожжена, и Дрангур наложил туда повязки. На грудь. Ох. Я надеюсь, ректор Стортон при этом не присутствовал!

— Войдите!

Увидев обычного, дневного ректора Стортона, не монстра, а человека, я покраснела. Он уже был одет в преподавательскую мантию, волосы были короткими и аккуратно причесанными. На его фоне я, лохматая с утра, в мятом сером платье, купленом на ярмарке, казалась, наверное, замарашкой. Впрочем, в этом не было ничего необычного.

— Адептка Танг… — начал ректор Стортон, но я его перебила.

— Я должна попросить прощения. За вчерашнее. Мне очень жаль, что я взорвала чайник и… за то, что было ночью.

Я удушливо покраснела. Ректор Стортон молчал, а я все никак не могла заставить себя посмотреть на него. Сейчас он опять начнет язвить и…

— Боюсь, это я должен просить прощения, Уннер. Я уже говорил, что бываю невыносим и, кажется, все даже хуже, чем я мог предположить. Впредь я постараюсь вести себя с вами так, как вы того заслуживаете.

Что?

Я вскинула на него взгляд и тут же отвернулась. Мне не понравилось то, как он на меня посмотрел. Вернее, понравилось, и от этого было только хуже. Я знала такие взгляды: тяжелые, как будто немного пьяные, завороженные. У ректора Стортона, когда он так на меня посмотрел, глаза стали напоминать грозовое море, опасное и красивое. Я знала, чего хотят мужчины, которые так смотрят. Меня это пугало.

Вспомнилась тяжелая лапа, которая обнимала меня ночью, как будто приснившееся прикосновение к волосам.

Нет. Нельзя об этом думать. И допускать такого тоже больше нельзя.

— Разрешите, я вас осмотрю? — спросил ректор Стортон удивительно мягко, я вздрогнула.

— Что именно вы хотите осмотреть? — огрызнулась я, шагая назад — Разве вы и так не видите того, что вам нужно?

Я ждала рычания и грозного: «Что вы о себе возомнили, Танг⁈» Но ректор Стортон откашлялся.

— Вы правы. Приводите себя в порядок, я жду внизу.

Он вышел, и только после этого я решилась перевести дыхание.

Нужно скорее найти способ его расколдовать. Любой ценой. Иначе… я не хотела знать, чем это может обернуться.

Дни потекли за днями. Каждый вечер я поднималась тайком в кабинет ректора Стортона, и мы несколько часов проводили вместе в библиотеке его поместья. Иногда я возвращалась в академию, иногда, если долго сидела над книгами, оставалась в Стортон-холле.

Ирма отчаялась выпытать у меня, где я провожу вечера и ночи, только предупредила:

— Унни, облачко мое, будь осторожнее! О тебе ходят слухи…

— Обо мне всегда ходили слухи, Ирма, — отрезала я. — Если ты больше не хочешь со мной дружить…

— Ну что ты такое говоришь! Я же твой друг, просто… Он на тебе не женится, Унни.

— Я знаю, — буркнула я, не уточнив даже, кого она имела в виду, Томаса Морвеля, который в последнее время стал удивительно безразличным ко мне, или Ходжа, который не давал проходу.

— Ты часом не перепутала академию с борделем, Танг? — спросила однажды Лаура. — Шляешься непонятно где и непонятно с кем, вертишь хвостом перед каждым адептом мужского пола и даже перед преподавателями.