Книга Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон!, страница 17 – Анна Солейн

— А ну отошла от нее! Дрянь!  — замахнулся торговец.

— Хватит. Это просто ребенок.

Я поменяла нас местами так, чтобы закрыть девочку от излишне ретивых защитников.

Внутри клокотала уже даже не злость, а ярость.

— Прекратите. Пойдем. Иди сюда.

Пора было заканчивать этот цирк, на которой сбежалась половина города.

Отведя девочку в сторону, я присела перед ней на корточки, чтобы удобнее было разговаривать. Вид у нее был испуганный. Наверное, если бы я не сжимала ее локоть, она уже бы попыталась сбежать.

Вторая рука, которой она прижимала к телу мешок с фруктами, напряглась.

Я вздохнула. От сочувствия хотелось плакать, но сейчас для этого было не время и не место.

— Они твои,  — поспешила успокоить я.  — Не переживай, никто не отберет. Ты одна тут?

Осторожный кивок.

Интересно, она умеет говорить? Впрочем, речь понимает, это уже немало. С остальным разберемся.

— Родители?

Ноль реакции.

— Братья, сестры?

Снова ничего.

— Друзья?

Ничего.

Я вздохнула снова. Видимо, она в самом деле одна здесь. Я знала, что дети, попадая на улицу, часто сбиваются в стаи, но, видимо, даже уличные хулиганы не захотели принять к себе “неблагую”. Сердце снова сжалось.

— Хочешь поехать со мной? Я отправляюсь в новый дом. Он далеко отсюда, но там есть…

Собственно, я понятия не имела, что там есть, но этого и не требовалось: девочка быстро-быстро закивала и вцепилась в мою руку, второй по-прежнему крепко прижимая к себе мешок с фруктами.

Так, о том, что легко доверять незнакомым тетям и дядям, которые покупают фрукты и предлагают куда-то поехать, мы с ней тоже попозже поговорим.

— Хочешь? Хорошо. Пойдем в карету. Хочешь на ней покататься?

Совиные глаза девочки снова засияли  — но уже осторожным недоверчивым восторгом, а не магией. Я против воли усмехнулась.

— Ласточка, да куда ж ты ее,  — загородила дорогу няня Урсула.

— Она поедет с нами.  — Я обогнула ее и распахнула дверь карету перед девочкой.  — Забирайся.

Та быстро, как обезьянка, вскарабкалась по ступеньками уселась на сидение  — на самый краешек, как будто в любой момент готова была сбежать. Настороженно уставилась на меня и на няню Урсулу. Фрукты она, конечно, так и не выпустила из рук.

— Куда?  — няня Урсулу приложила руку к груди.

Я захлопнула дверь кареты.

— В приют.

— Так мы же…

— И мы туда едем, — отрезала я, а затем понизила голос. — Няня Урсула, зачем нам монастырь? У нас есть дом. Туда и отправимся.

Не хотелось спорить посреди улицы, но выбора, кажется, не было.

— Да куда ж… Да там же…

И тут я не выдержала. Шагнула к няне Урсуле ближе, вдохнула аромат лаванды и заговорила, как могла тихо и спокойно:

— Няня Урсула, там дети. Я за них отвечаю, раз уж мой отец оставил мне этот дом. Они не выбирали, какими родиться. И эта девочка  — тоже. Предлагаете оставить их на улице?

— Но она же…

— Ребенок. И ее родители выбросили на улицу. А если бы я родилась такой? Вы бы тоже называли меня “дрянью”?

Я замолчала. Из того, что я успела понять  — няня Урсула души не чаяла в Ивари. Секунды текли, няня молчала.

— Так они ж… отродья…

— Дети,  — отрезала я.

Повисло молчание. Мы буравили друг друга взглядами. Няня Урсула явно над чем-то раздумывала.

— Какая-то ты… странная стала, ласточка,  — наконец сказала она.  — Как сама не своя. Заболела что ли?

Я похолодела. Ну вот, допрыгалась я. Сейчас она все поймет и сдаст меня местным психиатрам или местным инквизиторам. И все, и трындец бабушкиным котятам. Я уже ждала обвинений, когда няня Урсула вдруг сказала жалостливо: