Книга Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон!, страница 35 – Анна Солейн

Но это не точно. Если здесь все относятся к детям, как Долорес... то лучше не надо никакой воспитательницы, сама справлюсь.

— Почему? — спросил русоволосый мальчик лет семи.

Они с русоволосой девочкой, которая держала на руках рогатую малышку, были близнецами и внешне выглядели как обычные дети. Интересно, какой у них дар? Хотя, если говорить на языке этого мира, — что с ними не так?

— Что — почему?

— Почему Долорес здесь больше не работает? — уточнила его близняшка.

Потому что она жадная ворюга и чокнутая садистка.

Но я все-таки была педагогом по образованию и знала, что правду детям лучше выдавать порциями.

— Потому что она плохо справлялась со своими обязанностями, — честно ответила я.

— Почему? — снова спросил мальчик.

“Па-и-му” — передразнила его девочка с рожками и весело гикнула.

Малышка с желтыми совиными глазами, которая прижималась к моему боку и не выпускала из рук фрукты и пирог, тоже вопросительно посмотрела на меня.

Я растерялась и запоздало поняла, что для детей обращение Долорес не было чем-то необычным. Для них оно было — нормальным. Может, в какой-то степени даже милосердным: у них хотя бы была крыша над головой и какая-никакая еда.

Кстати, об этом. Я потянулась к стоящей посреди стола кастрюле с кашей. Она уже успела затвердеть и окончательно перестала быть пригодной для употребления. Это вообще каша? Больше похоже на вареную шелуху. Ладно.

Как объяснить, что теперь все будет по-другому? Слова здесь вряд ли помогут, так что я решила быть краткой, а потом просто браться за дело:

— Я хочу, чтобы это место было для нас всех домом. Хочу, чтобы мы стали семьей. — Я замолчала, а потом добавила неожиданно честно: — Мне, как и вам, некуда пойти. Мой дом теперь здесь.

Дети выразительно переглянулись между собой — те, что постарше. Малыши в это время тащили в рот зачерствевшую кашу, которая так и осталась разложенной по тарелкам.

Да куда же няня Урсула запропастилась?

— Скажете что-нибудь?

Тишина.

— Я не буду ругаться, — пообещала я, снова обведя детей взглядом.

Ну, разве что если они начнут совать пальцы в местный аналог розеток. Или раздобудут где-то самогон и начнут пробовать раньше, чем им стукнет восемнадцать.

— Мы не семья, — возразила темноволосая девочка, глядя на меня исподлобья.

— Почему? — спросила я.

— Потому что мы уроды, — ответил мальчик постарше.

— Неблагие.

— Мы отродья преисподней и попадем в ад! — радостно заявил белобрысый малыш и с аппетитом откусил от куска каши.

Буквально. От куска, потому что засохшую кашу Долорес от камня отличало только... ничего, пожалуй.

Девочка, которая все время держала на руках малышку с рогами, вдруг подала голос. Он оказался тихим и шелестящим.

— Пожалуйста, скажите, что нам делать, леди Иви, — проговорила она, опустив взгляд. — Чтобы не заслужить наказание.

Дети притихли и дружно уставились на меня с плохо скрываемым страхом. Ох, да чтоб его! Как же сложно было видеть это выражение на их личиках!

Конечно, я бы могла им пообещать, что “никаких наказаний”, но это же дети! Лишение сладкого, в конце концов, тоже наказание.

— Не вредить друг другу, мне и няне Урсуле, вы с ней еще познакомитесь, — начала я с главного. — Слушаться меня. — В идеале, но я не была наивной. Послушные дети — нонсенс! В любом случае, упомянуть об этом стоило. — А еще я хочу, чтобы вы говорили мне о том, что вас беспокоит. Пока все.