Онлайн книга «Развод с драконом. Служанка в заброшенной усадьбе»
|
«Из открытого окна», — пришла в голову мысль. Значит, я была где-то, где есть окно, хотя не помнила даже смысл слова «окно». Все вокруг было тяжелым и вязким. Я слышала два голоса, один, незнакомый, а второй — тот самый, с запахом мяты и перца, тяжелый, пугающий, от которого хотелось спрятаться и почему-то хотелось ему врезать. — Господин целитель, вы уж скажите, она поправится? Поправится же, она девочка сильная, да? — проскрипел обеспокоенный старческий голос. От того, как безнадежно он звучал, у меня сжалось сердце. — Я целитель, а не бог! Откуда я знаю, поправится или нет? Кто? — Гу. А! А-а! А-а! Детский голос, сладкий запах, я встряхнулась, потянулась навстречу, а потом услышала: — Зачем ты принес сюда ребенка! Унеси, не нужно ему такое видеть! — Но он же… — Живо, я сказал! А ты, коновал, — куда намылился? Я тебя не отпускал! Что с ней? Быстро! — Господин Первый советник, но я уже говорил, помилуйте, я понятия не имею, я… Темнота. Я немного беспокоилась за того малыша, который говорил «А!» и «Гу», но он, кажется, был в надежных руках, так что… — Алиса… — раздался у самого уха пахнущий мятой и перцем голос. Я почувствовала прикосновение ко лбу. — Алиса, ты меня слышишь? Захотелось отвернуться, уйти подальше. Дождем вокруг уже не пахло, только пылью и чем-то медицинским, какими-то лекарствами. — Проклятие, — услышала я, и все снова провалилась в темноту. Я плыла и плыла в ней. В мою темноту то и дело вторгались какие-то голоса. Мужские, женские, старческий, от которого сжималось сердце, даже детский. Чаще всего я слышала тот, тяжелый, «мятно-перечный», как я его про себя назвала. Он был то злым, но обеспокоенным, то снова злым. В основном злым. В какой-то момент я так к нему привыкла, что перестала обращать внимание. В темноте было лучше, а этот голос… он мне не нравился. Однажды мою тишину прорезал женский крик. — Кориан! Что ты… Что ты позволяешь им со мной делать! В ответ совсем рядом раздался скучающий перечно-мятный голос: — Лира, тебе всего лишь сковали руки, незачем так кричать. — Ты! Ты чудовище! А твоя шлюха вот-вот сдох… Ей не дал договорить какой-то щелчок. — Уведите ее отсюда. — Господин Первый советник, а вторая, с ней-то… — С ней я позже поговорю. Пускай целитель войдет. Алиса… Дальше снова наступила темнота. Я не знала, сколько прошло времени, даже само понятие времени уже почти забыла. Просто плыла и плыла, и мне наконец-то было не больно и не страшно. В какой-то момент из небытия меня выдернул знакомый уже голос старика: — Господин Первый советник… — Зачем ты опять притащил сюда ребенка! Ему здесь не место! — Так он скучает по мамке-то! Что я могу сделать? — Убрать его оттуда! Алисе нужен покой, а не детские крики! — А она что — не скучает, по-вашему? — Алиса без сознания! И этот ребенок… — Она же мама! Конечно, она скучает! Ребенок? Я потянулась навстречу, когда услышала озадаченное детское «А-а?» Но сделать все равно ничего не смогла, даже крохотного микродвижения. От этого на меня накатило отчаянье, черное, слабое. Я почувствовала себя закованной в смолу мухой. Было муторно и плохо. Захотелось отключиться, чтобы этого не чувствовать. — Давай его сюда, — устало сказал после паузы мятно-перечный мужчина. — Почему он так дергается? Ноздрей коснулся запах чего-то сладкого, младенческого. Захотелось потянуться к этому запаху, прижать его к себе, как я делала когда-то. Точно, делала! |