Книга Развод с драконом. Служанка в заброшенной усадьбе, страница 38 – Анна Солейн

Сначала я думала, что смогу понравится Кориану, если буду одеваться так, как говорили наставницы, но… но большую часть времени он все так же смотрел сквозь меня. Не дали никаких плодов уроки этикета и даже игра на фортепиано, которой я «должна была владеть».

Так что носила я чаще всего самое простое домашнее платье, сережки, браслет и заколку, которую мне привез Кориан после одной из своих долгих поездок в столицу.

«У тебя глаза такие же, как тут камни. Вспомнил вдруг».

С ней я почти не расставалась: заколка была удобной и легкой. Хотя причина, конечно, была не только в этом.

Когда я узнала, что беременна, уже после развода, я поняла свою ошибку: денег за драгоценности и платье, в которых я ушла, получилось выручить совсем немного, а пособия Кори едва хватало на то, чтобы сводить концы с концами.

Не говоря уже о том, что чувствовала я себя во время беременности, да и после нее настолько плохо, что двигалась с трудом, а мысли в голове были тяжелыми, неповоротливыми, ватными. Я все время была сонной и слабой, думать не получалось совсем.

Удивительно, но сейчас мне было намного лучше, как будто я год сидела без воздуха, а сейчас вдруг задышала полной грудью. Или как будто сидела в темной комнате, а сейчас вдруг в ней включили свет. Или как будто в голове наконец прояснилось после долгой болезни, из которой, кажется, невозможно выбраться. Интересно, это дом на меня так влияет? Глупости, хотя смешно об этом думать, ведь это — поместье Кориана.

Поток мыслей вдруг прервал странный звук, и я сообразила, что это урчит у меня в животе. Аппетит вдруг проснулся — зверский. Да я ни разу за последний год не была такой голодной!

Но, несмотря на это, деньги нужно было экономить, чтобы за год (если повезет) работы хоть что-то скопить. В любом случае, даже маленькая сумма на руках — это больше, чем совсем ничего.

— Давай хотя бы посмотрим, что тут, — предложила я Марку, поднимая свечу повыше.

Какие-то мешки, глиняные широкие кувшины, но больше всего — паутины и пыли. Наверняка еще и мыши где-то шастают, но это дело житейское. Главное, плесенью не пахло, вокруг было сухо — значит, продукты не испорчены.

— А где здесь… Ах, вот.

Пристроив свечу в пыльный настенный канделябр, я наклонилась, чтобы развязать ближайший мешок.

— Куда ты полезла! — проворчал Марк. — Что тебе там надо? Мусор только всякий, думаешь, тут что-то ценное есть? Перетащили все из сарая — тут оно и осталось. А…

Я наконец справилась с узлом, запустила в мешок руку и подняла брови, когда поняла, что именно нашла. Серьезно⁈ Вот это мне повезло.

— Ну вот, говорил же, — прокомментировал Марк. — Ничего полезного, пойдем отсюда. Пиши своему головорезу, чтобы денег прислал, а то совсем…

— Ты что! — обернулась я. — Это очень вкусно! Неужели никогда не пробовал?

В мешке лежали зеленые бобы, маленькие, плоские, как монетки: чечевица. Я наклонилась и с удовольствием вдохнула сухой пыльный запах, немного отдающий мешковиной.

— Деточка, да ты, никак, головой повредилась, — осторожно проговорил Марк. — Кто ж такое ест? Это для скотины, для свиней, для коров! Даже в нашей богадельне до такого не доходили, кормили капустой, хоть и не самой свежей. А это ж… это ж как ботву от картошки жрать!

Я пожала плечами, с наслаждением запуская руку в сухие немного пыльные бобы. Может быть, эта чечевица и была предназначена для скотины, но разве кто-то запретит мне ее приготовить и съесть?