Книга Волшебница для короля, страница 63 – Анна Солейн

Брешка решительно кивнула и направилась к шкафу, но тут раздался стук в дверь.

— Леди Мария? — после поклона обратился ко мне один из королевских пажей, которого, кажется, звали Итан. — Его величество просил передать, что сегодняшнее занятие отменяется.

Ну вот, приехали. Все-таки закон подлости — это такая штука, которая работает безотказно. Глядя на то, как паж, поклонившись, захлопывает дверь с той стороны, я прошипела:

— Вот только не говори сейчас ничего.

— Даже не собиралась, — опустила глаза Брешка. — Помочь вам снять платье?

Я вздохнула. Сижу как дура с мытой шеей. Прямо анекдот.

— Пойду лучше пройдусь.

И плевать, что в этом платье и стоять-то сложно, не то что идти.

Я гуляла по коридорам дворца, пытаясь убежать от собственных мыслей. Несмотря на возмущение Брешки, моя одежда не привлекала внимания: она была слишком нарядной только по сравнению с теми платьями, что обычно выбирала я, а многие придворные, особенно самые знатные, одевались намного помпезнее.

Повсюду меня сопровождал тихой шорох и писк, в котором явно угадывались нотки сочувствия. Раздавался он откуда-то из-под складок пышной юбки.

“Спасибо, Бусинка, — думала я, жалея, что не могу прямо сейчас расплакаться. — Хоть ты никогда не подведешь”.

Идти обратно в покои не хотелось, и я вспомнила, что в левом крыле замка должна быть картинная галерея. То есть, картины и гобелены здесь украшали почти каждую стену, но в галерее, как рассказал мне Этен, хранились портреты всех правителей Аренции и их семей — предков Илара. И, вероятно, там был портрет его самого.

Могу же я просто так сходить в галерею? Для этого ведь не нужно придумывать оправданий, верно?

Чтобы найти нужное помещение, мне пришлось поплутать и даже спросить дорогу у стражников. Картинная галерея встретила меня почти музейной тишиной и тусклым светом, падающим из-за затянутых полупрозрачной темной тканью окон — видимо, чтобы краска на портретах не выцветала. Галерея была просторным вытянутым в длину помещением, стены которого плотно увешаны картинами.

Мужчины, женщины, дети, целые семьи на огромных ростовых полотнах. Я остановилась рядом с портретом сурового на вид мужчины, облаченного в доспехи. Волосы его были седыми, лоб прорезали морщины, но в руках мужчина держал высоко поднятый меч, смотрел на художника так жестко и прямо, что становилось понятно: старческая немощь — это о ком угодно, но только не о нем. Стоял он на какой-то скале, прямо за ним развевалось знамя с грифоном — флаг Аренции.

Задрав голову, я попыталась рассмотреть выражение его лица получше. Отошла подальше, закусила губу. В глубине карих глаз, смотрящих из-под нахмуренных бровей, плескались печаль и сожаление — или это мне только казалось? Не стоит приписывать мужику с портрета то, что чувствую я сама.

Тряхнув волосами, я обратила внимание на задний план и остолбенела: там шла битва. Топорщащееся пиками копий железное войско боролось с людьми, среди которых то тут, то там, вспыхивали оранжевые всполохи. Волшебники. А где-то еще дальше, так далеко, что и не видно почти, расплывался океаном чернил огромный осьминог. Октоп.

От этого зрелища все внутри почему-то похолодело. Надпись внизу гласила… гласила… Сто… Стор… Вот же черт! Как неразборчиво! Что это за буква?! Похожа на нашу “х”, значит, здесь это “а”, а дальше...