Книга Катастрофа в академии магии, страница 47 – Анна Солейн

Кажется, я держала учебник вверх ногами.

В последние несколько дней приходилось вставать на два часа раньше, чтобы успеть на назначенную ректором отработку. Потом — занятия, затем помощь в таверне до позднего вечера, лихорадочное листание учебников перед сном, утро, а дальше все по кругу.

Но такой ритм жизни не был для меня чем-то необычным: отработки ректор Эрхард назначал мне и в прошлом году, причем так часто, что на кухне академии я уже стала своей.

Дело было не в этом, а в том, что прошлой ночью отцовский портальный артефакт снова сработал — и выбросил меня, одетую в ночную сорочку, на кожаное сидение элитного столичного кэба, который мерно и сонно подпрыгивал на дорожных камнях.

Не успела я как следует испугатья и ругнуться себе под нос самым нецензурным образом, как поняла, что я в кэбе не одна, а что прямо напротив меня сидит Кайден, чтоб у него все отсохло, Грей, с какой-то разряженной в пух и прах светловолосой девицей.

Девица завизжала — у меня заложило уши.

“Ты что здесь потеряла, Гринс?” — рявкнул Кайден, наклоняясь ко мне и хватая меня за воротник ночной сорочки, как будто я могла раствориться в воздухе и лишить его возможности на меня орать.

“Твою разборчивость, — отбрила я и, высунувшись из окна, крикнула извозчику: — Остановитесь! Срочно!”

Увы, так просто мне уйти не удалось.

“Мышь! — припечатал Грей, стоило мне выбраться из кареты. — А ну стой. Стой! Немедленно говори — как ты меня нашла. И что тебе от меня нужно?”

Как я ни пыталась сбежать подальше и затеряться в толпе — это было проблематично, потому что никакой толпы ночью в этой части столицы не было, — Кайден Грей меня догнал и схватил за локоть.

Мы не говорили после того случая в коридоре. Селия вообще считатала, что Кайден теперь меня сторонится. Тетушка говорила, что у дверей таверны то и дело встречает “моего ухажера”. Я не собиралась прислушиваться ни к одной из них и просто радовалась, что моя жизнь вошла в какую-никакую, а спокойную колею.

Ну, не считая странного пятна на запястье и того, что оно болело и казалось, что меня тянет за руку какая-то сила.

Пропадало это ощущение только рядом с Греем.

В этом стоило бы разобраться, но, право слово, это далеко не самое странное, что со мной случалось.

Все было тихо целых пять дней!

И вот.

“Гринс? Отвечай!”

Я задумалась.

“Мне нужно, чтобы ты переписал на меня свое состояние, объявил меня леди Грей, а сам ушел в монастырь замаливать грех прелюбодеяния”.

Он моргнул. В свете фонаря я отлично видела, что его глаза сейчас драконьи, а не человеческие. Хм, и искры по коже побежали. Видимо, злится.

“Ты что несешь, Гринс?”

“Ну, нет, так нет. Стоило попробовать”, — развернувшись, я снова попыталась сбежать.

Да если бы я знала, как так вышло, что артефакт постоянно выбрасывал меня куда-то поближе к Грею!

Мы упоенно ругались еще какое-то время, пока от холода осенней ночи у меня не лязгнули зубы. Грей, прервавшись на половине фразы, которой старательно меня костерил, потащил меня в кэб и сказал извозчику адрес таверны тетушки.

Ехали мы в полной тишине: даже девица Грея, слава всему святому, молчала.

Уснуть я потом так и не смогла: стоило кэбу с Греем и его пассией удалиться, как внутри снова поселилось какое-то неясное чувство. Как будто огромный компас, стрелку которого упрямо тянет в одну единственную определенную сторону. Я опасалась, что эта сторона — Грей, и чем дальше мы друг от друга, тем больнее и сложнее мне становится. Надеюсь, это просто глупые подозрения. Хотя бы частично.