Книга Хозяин Тьмы. Сбежать от бывшего, страница 62 – Анна Солейн

— Ритуалу? Какому ритуалу?

— Я объясню это завтра. Отдыхай, пока есть время. Доброй ночи.

Но сейчас еще день.

Наклонив голову в вежливом светском поклоне, Рейвен вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

Я сползла вниз по стенке, меня трясло, как лист на ветру. Обхватив себя руками, я изо всех сил пыталась согреться. Горло сдавливало от сухих рыданий, я даже заплакать не могла, вот ведь какая незадача. Умертвию слезы не нужны.

Холодно было так, как будто у меня сами кости замерзли. Это оттого, что Рейвен ушел? Или…

«Тебя, Элизабет».

Нужно думать о работе.

Не время раскисать.

С трудом поднявшись, я сделала три шага вперед и упала на колени перед камином. Отодвинула решетку из вороненой стали, потянулась за спичками и подожгла край бумаги для растопки, которая лежала, смятая, поверх поленьев.

Прошло несколько минут — и огонь весело затрещал, согревая жаром мое лицо и руки. Я села поудобнее, прижав колени к груди, и смотрела сухими глазами на пламя довольно долго. Конечно, не стоило так легкомысленно расходовать дрова, но… Мне необходимо было прийти в себя после разговора с Рейвеном.

Нужно узнать как можно больше о проповеднике. Во-первых, чтобы удостовериться, что именно он виноват. Во-вторых, НекроС нужны доказательства. Я не могу просто привезти дядюшке проповедника и сказать, что он причина происходящего. С нечистью как-то проще, у нее нет никаких прав. Человек, еще и человек Всевышнего, — это другое дело. Нужно действовать осторожно, чтобы у церкви не было причин предъявить претензию НекроС.

Во-вторых… откуда-то ведь взялась эта надпись на стекле? Может, речь шла о другой Элизабет?

Как бы то ни было, пока проповедник — единственная ниточка, которая у нас есть.

Я бросила неприязненный взгляд на закрытый саквояж.

Не хотелось мне иметь дело с тем, что внутри, но выхода, похоже, не было.

Мой дядюшка, кто бы мог подумать, реформатор. Поняв, что его племянница стала умертвием, мыслящим и созидающим, он всерьез озаботился изучением Тьмы и ее созданий.

«Я думал, что знаю о Тьме все! — вдохновенно вещал дядюшка, загибая вверх седой ус. — В конце концов, мне уже за сотню, и большую часть жизни я посвятил НекроС. Но я никогда не видел таких созданий, как ты, Лиз!»

«Отрадно слышать, что смогла вас порадовать, дядюшка», — ворчала я.

В то время, первые годы после смерти, я не понимала, зачем я вообще живу. Почему дядюшка отказывается меня упокаивать, зачем отвез в отдаленное имение, спрятал ото всех, а поначалу — заперся со мной там же, оберегая меня от самой себя, покупая в городе книги и привозя мне их, нанимая садовников, чтобы они посадили под окнами мои любимые розы.

«Не ерничай, — отмахнулся он. — Я всегда знал, что Тьма — это намного больше, чем о ней думают. Она конец и она начало, она — не добро и не зло, она — Тьма».

«Дядюшка, ты уверен, что не хочешь меня упокоить?» — с надеждой спросила я, потому что эту речь слышала уже не раз и не два.

Она была убийственно утомительной.

Сложно было сказать точно, что мы все подразумевали под словом «Тьма», говоря это. Это и то самое место, куда попадают все души после смерти, и сила, которая помогает некромантам справляться с нечистью и демонами, и та самая энергия, которая поднимает из могилы зомби, позволяет существовать и охотится умертвием, делает призраков жаждущими разговоров.