Книга Развестись и попасть - это я умею. Путь львицы, страница 20 – Алиса Рудницкая

Девочка гордо, уверенно кивнула.

– Именно так, госпожа! Вы ведь сходите, да? Или попросить подождать стражу пока вы чай пить закончите?

Я посмотрела на подруг, надеясь, что они увяжутся за мной.

Сэй и Лив переглянулись.

– Ну, – сказала Сэй, поправляя манжету, – можно и прогуляться.

– Это может быть весело, – подхватила Лив с лёгкой усмешкой. – Мне так любопытно, что это за мужчина такой. Вечно к тебе, Аэ, каких-то странных мужчин тянет! Ух, интересненько. Мы же пойдем? пойдём?

– А почему бы и “да”, – я поднялась со своего места и подставила маленькой фрейлине локоток. – Веди меня, милая. Мне тоже теперь любопытно.

“Просто сделаю вид, что сомневаюсь в том, что делать, – решила я. – Спрошу у Сэй совета как у старшей и более опытной. Думаю то, что она мне подскажет, и сделаю. Она довольно ответственная, точно не скажет какую-нибудь чушь несусветную”.

Итак, мы покинули Сад Женского Покоя и двинулись к казармам.

Во дворе у казарм было всё так, как я и представляла себе армейский порядок в эльфийской версии. Камень под ногами – идеально чистый, выложенный замысловатым узором из серого и светло-зелёного гранита. Стриженые изгороди по краям. В воздухе пахло лавандой и пылью. На одном из балкончиков сушились алые плащи патруля, а в тенистом закутке кто-то тренировал боевые выпады шпагой на манекене.

Стражники, дежурившие у входа во двор перед казармами, были высокими, гибкими, с одинаково строгими лицами и блестящими кирасами. Их движения были сдержанны, почти бесшумны – эльфийская выучка. Один из них при моём приближении молча кивнул, и они с напарником распахнули перед нами ворота.

На дворе было жарче, чем ожидалось – утреннее солнце уже поднималось над кронами деревьев, и двор заливал золотой свет.

И вот он, вторженец – прямо посреди большой каменной площадки, привязанный к высокому деревянному столбу. Рядом, сбившись в кучку, оживленно щебетали маленькие фрейлины, одетые всё так же нелепо мило: в гольфики, кружевные рубашечки, с короткими шортами и шпагами-иголками нелепыми, с круглыми набалдашниками на кончиках чтобы никого не проткнули ненароком. Девчушки, кажется, были безмерно горды своим подвигом, и не отходили от "трофея", как котята от принесенной хозяевам мыши.

Я перевела взгляд на несчастного, ставшего жертвой этих остроухих малышек.

Он сидел на коленях, руки крепко стянуты тонкой серебряной цепочкой. Запястья были исцарапаны. Одежда – рваная, как будто он пробирался через терновник. Кожа – молочно-бледная и даже на ощупь прохладная, как фарфор, что долго лежал в тени. Волосы тёмные, спутанные. На губе – кровь. Под глазом – синяк. На лице – полное отчуждение, я будто на восковую статую смотрела.

Ого, ничего себе, как его эти нежные маргаритки отделали!.

– Госпожа Аэлрия! – звонко воскликнула одна из фрейлин, та самая с темно-зелеными глазищами на половину лица. – Мы его поймали! Он пробрался через южную стену! Мы думали сначала, что это просто воришка, но потом увидели – он бледный, как смерть, и уши у него ненормальные! Вы только посомтрите!

Она подошла к парню и оттянула его ухо. Простое, круглое, человеческое. Парень на это лишь покорно склонил голову в тот бок, куда его тянули. Его черные глаза мазнули по мне совершенно без всяких эмоций, и я забеспокоилась.