Книга Попаданец для драконши, страница 52 – Алиса Рудницкая

Сказать, что у меня камень с сердца свалился — ничего не сказать. Но Ласла, как оказалось, еще не закончила:

— С сегодняшнего дня ты больше не жалкая подделка, а мой брат, и я собираюсь относиться к тебе как к нему. Во тьму все мои горести… почему бы в конце-то концов не пользоваться такой удачей, ведь второго настолько похожего паренька я вряд ли найду. Но помни — я не забыла про год. Через год ты либо остаешься здесь, либо я тебя выпинываю в твой родной мир. Ненавижу я, знаешь ли, наглых иждивенцев, даже если они — копия дорогого мне человека. И если ты хоть раз покусишься на руку, которая тебя кормит, ваше сходство с покойным Гансом сон Розалиндом не помешает мне бросить тебя в темницу.

— Я не покушусь, даже не подумаю, — испуганно помотал головой я, а потом, решившись еще кое-на что, спросил. — Ласла… скажи, ты правда не веришь, что я могу помочь тебе снять это проклятье?

— Не верю, — кивнула она. — А что, есть какие-то предложения?

— Пока нет, но… я буду чувствовать себя неблагодарной сволочью, если не попробую.

— Я уже говорила тебе — делай что хочешь, дружи с кем хочешь, езди куда хочешь и болтай с кем хочешь о чем захочешь. Мне — все равно, только не переступай черту. Снимешь — что ж, хорошо. Не снимешь — я вполне себе уже привыкла, пусть и мечтаю от него избавиться.

— Тогда я изо всех сил постараюсь, — кивнул я уверенно. — Обещаю.

— Вот и славно, — кивнула Ласла. — Спокойной ночи. И не реви больше. А то чего доброго затопишь замок, а за ним и город… только потопа нам еще не хватало.

Я улыбнулся. Шутка была неестественной и бородатой… но от этого не менее ценной.

На следующее утро я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Пусть мне было стыдно и за свою исповедь, и за слезы, но зато…

Зато я теперь знал, что жизнь моя сегодня вечером не превратится в ад.

А все потому, что я теперь чувствовал — Ласла больше меня не ненавидит. Может быть даже напротив… хотя это, уже, скорее относилось к разряду приятных иллюзий. И уж я все силы приложу, чтобы отплатить ей добром за добро и не испортить хорошего ко мне отношения. Мечты же о том, как я помогу королеве снять ее проклятье, захватили внезапно все мое воображение… и тут же испортили мне настроение. Пока что выхода из сложившейся ситуации я хоть убей не видел.

— Вы сегодня много витаете в облаках, о мой милый сон, — прощебетала Альти, поправляя оборочки на ужасной, приторно-кукольной рубашке. — И много улыбаетесь. Это так замечательно! Мне гораздо приятнее видеть вас с улыбкой на лице, да-да, чем в слезах как вчера.

— Спасибо, Альти, — я приобнял ее за ноги, когда она подошла ко мне сбоку. — Спасибо, что вчера сидела со мной. Для меня это очень важно.

Зеркало, перед которым я висел в своем летучем кресле, старательно отражало на моем месте довольно красивого, мило улыбающегося парня. Круги под глазами от местных снотворных рассосались, лицо чуть порозовело. Чувствовал я себя хорошо — спина почти меня не беспокоила, да и с такой активностью в последнии дни я пусть и волновался, но как-то морально пришел в тонус, вынырнув из застойного образа жизни. Разумеется, все это отражалось на мне. И я был готов поклясться, что с такой кормежкой у меня еще и щеки скоро округлятся.

— Не благодарите, о мой милый сон, — засмеялась Альти. — Бросьте, бросьте, вы заставляете меня краснеть! А вдруг кровь больше не отольет от моего лица и я стану красной как кизильники? Вам ведь не нужна кизиловая служанка?