Книга Сталь и шелк. Акт второй, страница 138 – Алиса Рудницкая

В глазах потемнело – то ли от истощения, то ли Дороти со мной что-то сделала.

Как же просто хотелось подойти к сучке, и врезать под дых! Но я помнила – только магия.

Я попыталась ударить воздушным кулаком, но защитой от стихийной магии Дороти обвешана была, как новогодняя елка гирляндами. Да еще и орк задергался в своих путах – в нем, в отличии от оборотня, магии еще много оставалась, он все еще был опасен... В дверном проеме показалась растрепанная рогастенькая – и с ее магией был порядок.

– Здорово мы тебя разыграли? – весело  улыбнулась она, хотя смотрела удивленно  –  не понимала, как я здесь так быстро оказалась.

В ответ я только оскалилась.

Ворн избавился от лиан и танком поперся на меня. Я не стала тратить на него последние силы, и так с трудом держалась, обмениваясь ментальными тычками с Дороти. Я чувствовала, что Кальц совсем рядом  –   поможет, успеет. Спустя мгновение демон уже запрыгнул на подоконник и сразу же атаковал Дороти  – легонько дунул, разгоняя по комнате стойкий запах корицы.

Но готредка, только фыркнула.

– Серьезно думаешь, что я зная о своей слабости не позаботилась о защите от ароматической магии?

Ворн схватил поваленый на бок столик и, превращая на ходу дерево в камень, запустил в Кальца.

Перед Дороти упала фарфоровая баночка. Разбилась, и корица   –   натуральная, а не магическая, из запасов Юз, взметнулась  коричневым облачком. А готредка поскользнулась на льду, что внезапно образовался под ее ногами, и шлепнулся прямо носом в свою слабость.

– Попал!

Надо же, Эйнар откуда-то со второго этажа очень вовремя вылез. Но отвлекаться на парня было некогда.

Воспользовавшись моментом, пока Дороти чихала и злобно трясла головой, пытаясь собраться, я поймала ее магию, ее бабочек, ее сознание  –   в свою паутину. На этот раз по-настоящему, а не так, как когда она со своими иллюзиями прикинулась неопасной Викторией.

И то что я купилась на этот глупый трюк – когда сильный соперник прикидывается слабым, чтобы остаться незамеченным – ох и бесило! Но я была нежна, я мягко разрушала все магические связи Дороти – ментальные чары, которыми она сковала Бруснику, погрузив в мир грез... все эти иллюзии... В том числе фиолетовое пламя в руках Кальца, который, пока я работала с Дороти, расправился с Ворном. Он унял свою демоническую ауру и видеть хрупкого как кукла парня небрежно стоявшего над огромным мускулистым оком без сознания было дико.

– Обидно, – хмыкнул Кальц. – Я ведь был уверен, что настоящее...

– Упс, – рогатая, увидев, как резко изменились положение сил, попятилась. – Все равно время уже на сходе, вы тоже не успеете...

В окно влетел Альбо.

Рогатая осеклась и обреченно вздохнула. А я – да и все мои одногруппники , которые в сознании были, чуть от радости не заплясали.

Альбо держал в когтях отчаянно вырывающееся пламя.

А что, оборотничество ведь не магия, так что в руки, когти, какая разница? Видимо, когда все иллюзии исчезли наш Альбо умудрился сразу же найти настоящее...

Он обернулся в человека – очень-очень-очень запыхавшегося человека, который летел только что быстрее ветра. Аккуратно передал мне огонек. Дороти попыталась там что-то рыпнуться, но Брусника мстительно придушила бедняжку лианами. Рогатую тоже на всякий случай связала.

Затем вместе с Мэтом, кряхтящем, как столетний старик, они высвободили из кресла наше пламя.  Я поднесла фиолетовое, в моих руках чувствующее себя явно поудобнее, чем в птичьих когтях, к желтому  –   и мы затаив дыхание смотрели как они сливаются, танцуют в объятиях. А потом фиолетовое словно растворяется и наше вспыхивает ярко-ярко, вылетает в окно и взрывается салютом.