Книга О пауках и собаках, страница 82 – Алиса Рудницкая

К тому времени, как пришел Эйнар, Фрино успел создать очередную композицию.

Вытянув из самого края большого облака длинный тонкий мост, Фрино соединил его с маленьким, отдельным облачным островком. На нем он вырастил целую поляну из ярко-фиолетовых цветков койнил, что росли на утесах  Орны. Посреди нее он возвел деревянную беседку, на крыше которой крутился, будто бы от ветра, флюгер в форме вытянутой собачьей морды. Стены беседки украсил хмель, внутри же, вместо лавочек, на полу возвышалась куча белых шкур с длинной, мягкой шерстью.

– А ты у нас оказывается творческая личность, – Эйнар незаметно вошел в беседку и, не глядя на Фрино, рассматривал получившуюся композицию. – А мне рассказывали, что ты только в художественном потрошении провинившихся простолюдинов хорош.

– Как лестно, обо мне наводили справки, – фыркнул Фрино. – И как ты только меня находишь, насекомое, открой секрет?

На самом деле белобрысый нортейлец вызывал у него странное чувство. Он кого-то упорно ему напоминал. Сначала Фрино думал, что Ольну, но поговорив с матерью он эту мысль отверг. Нет, Эйнар, такой другой и внутренне, и внешне, напоминал ему самого себя. И Фрино был вовсе не против его сейчас видеть, потому гнать не стал. Да и попробуй его прогони.

– Магия, разумеется, – Эйнар посмотрел на Фрино с легким удивлением, будто бы и предвидеть не мог, что есть другие варианты. – В целом я в ней не силен... но умею делать занятные безделушки, которые помогают мне заполучить желаемое. Вот и сегодня я решил, что соскучился по своему новому другу.

– Другу, – фыркнул Фрино, плюхнувшись в кучу мехов. – Какая же у тебя короткая память. Насекомое, напоминаю в последний раз – не набивайся ко мне в друзья. Они долго не живут.

Фрино хотел еще добавить, что одного он сегодня убил… но не смог. Не повернулся язык назвать Ирона другом. Так, подчиненный, который был ему симпатичен. Единственным его другом был Кай… но Кая он отправил на тот свет слишком давно, чтобы об этом стоило вспоминать.

И он был готов постараться сделать все возможное, чтобы этот Эйнар забыл слова про дружбу… Не потому что он ему нравился, а просто потому что Фрино устал от убийств.

Но Эйнар, кажется, и сам не стремился дружить – это была всего лишь неправильно преподнесенная ирония. Нортейлец тут же закатил глаза, а потом будто бы вспомнив добавил:

– О, я же забыл поменять интонацию... Но не переживай ты так, Фрино Сентро, друг – это лишь то, как я представил тебя своей милой невесте. На счет наших взаимоотношений – сугубо деловых – я не заблуждаюсь.

– Вот и славно, – буркнул Фрино, гладя меха и ругая себя за то, что воспринял все слишком серьезно. – Слышал, наши с тобой страны заключили союз. Отец был в последнее время таким довольным и беззубым из-за этого, что я почти тебе благодарен. А мать, насколько я ее знаю, грезит новой шубкой. Хотя… я ее понимаю. Мех такой приятный… в нашей жизни все так жестко и болезненно, что иногда хочется, чтобы хотя бы одежда и личные вещи были мягкими...

– Ах так вот почему на тебе этот ужас, достойный северной принцессы, – радостно “сообразил” Эйнар, и Фрино фыркнул – он и не заметил, что появился в междумирье в том же белом плаще, в котором ходил весь день. –  Ну да... он мягкий. Мне-то наши расчудесные меха давно приелись, и я с радостью поделюсь семейными запасами с тобой и твоей любезной матушкой.