Книга Саймон, страница 23 – Анна Есина

— Если уж целуешь, то делай это по-взрослому.

И смял её губы своими, смело, но в то же время очень трепетно. Геля растерялась всего на миг, а потом с каким-то отчаянием прижалась теснее и обхватила ладонями его лицо, водя пальчиками по щетине. Не колючей, нет. Мягкой, шелковистой, от которой слегка покалывало подушечки.

Она уже и забыла, что поцелуи бывают такими, не просто хаотичные движения рта, а феерия ощущений и вкуса. Семён походил на ураганный ветер, раздувающий безудержное пламя из посеревших угольков. И при этом он почти её не касался, лишь скользил губами, да изредка пробовал её губы кончиком языка, словно примеряясь.

Он первым отодвинулся, глубоко вдохнул и шумно выдохнул через рот.

— Такими темпами мы никуда не поедем, — сказал всё тем же шёпотом.

— Да… я… ага, — она и двух слов связать не могла. По цвету лицо напоминало панцирь вареного рака. Отступила на шаг. Сняла с запястья резинку для волос и быстро убрала локоны в небрежный пучок. — Готово.

— Тогда поехали, пока я ещё в состоянии быть джентльменом, — Семён протянул руку, и вместе они спустились вниз, где их уже дожидался стальной приятель доктора — кастомный «Урал» с огненными всполохами на бензобаке.

— Каталась когда-нибудь на таком? — с бахвальством уточнил Самсонов и достал из-под сиденья второй шлем.

— Нет, но всегда мечтала, — Геля с готовностью водрузила на голову чёрную каску и бестолково попыталась застегнуть ремешки под подбородком.

Семён помог, затем показал, как залазить на мотоцикл, сам оседлал его и никак не прокомментировал её неуклюжие старания занять место позади.

— Обещаю сильно не гнать, — уверил он, когда Геля излишне агрессивно стиснула его бока и сцепила руки в замок у него на животе.

— Ага, — прокричала она и всем телом прижалась к мужской спине. — Только не урони меня!

Семён достал из кармана ключ и едва коснулся замка, как мотоцикл отозвался тихим, утробным звуком, похожим на довольное урчание кота. Приборная панель ожила, приветственно подмигивая разноцветными огоньками.

Мотоцикл под ним напрягся, как скакун перед стартом, готовый рвануть вперёд по первому же знаку. Геля тоже сжалась в пружину.

Впереди ждала дорога, а, как известно, именно с неё начинаются самые большие приключения в нашей жизни.

Семён уверенно вёл мотоцикл по ночным улицам. Геля сидела позади, крепко обхватив его за талию, и не рисковала открыть глаза. Инстинкт самосохранения бился в истерическом припадке, даже когда ехали по прямой, а уж если мотоцикл закладывал вираж… Она не визжала лишь потому, что голос пропал, как случается в самых жутких кошмарах. Ветер развевал её одежду, а скорость казалась немыслимой, заставляя забыть обо всех тревогах, кроме одной единственной — её жизнь висит на волоске и всецело принадлежит Семёну.

Наконец сумасшествие немного улеглось. Геля с опаской открыла один глаз, увидела медленно затухающий городской ландшафт. Широкополосная дорога сменилась уютным просёлком, «Урал» сбавил ход и с утробным ворчанием помчался по укатанной гравийке, а потом и вовсе замер у сплошной стены из бетонных плит советской эпохи.

Тьма лениво окутывала заброшенный стекольный завод на окраине Иркутска. Его мрачные стены, исполосованные временем и непогодой, хранили отголоски былого величия, а разбитые окна зияли чёрными провалами, впускающими внутрь холодный ветер. Время оставило на фасаде неизгладимый след: обрушившаяся кладка, почерневшие карнизы и осыпавшаяся штукатурка создавали причудливый готический узор.