Книга Держаться за звезды, страница 54 – Анна Есина

  "Твоя магия выбрала его, ему она решила довериться". Интересно, что бы это могло значить?

  - С ума сойти, - хрипло прошептал Слава, насилу отрываясь от её губ. Дыхание со свистом вырывалось у него из груди, на щеках и скулах выступил румянец. Должно быть, она выглядит не лучше, а чувствует себя... Ммм, дайте-ка подумать. Чувствовала она себя живой, бодрой, энергичной и очень целостной, будто только что совершила нечто безумное и одновременно с тем героическое: вынесла ребёнка из горящего дома или прыгнула с парашютом.

  Они стояли, прижавшись друг к другу, соприкасаясь лбами, взглядами, телами, носами. Говорить не хотелось. Слава уже облёк её мысли в слова, это и впрямь было сумасшествием, желать кого-то настолько сильно, что мутнело перед глазами, и к этому нечего добавить, кроме, разве что:

  - Поехали скорее, - взмолилась девушка, понимая, что теперь, средь бела дня, их не остановит ничто, поэтому, чем скорее они окажутся на публике и в людном месте, тем меньшее сожаление она испытает.

  Вышли в подъезд, спустились по лестнице, приблизились к массивной железной двери, за которой начинался мир, совершенно ею позабытый. Я смогу, я смогу, я сумею, мысленно твердила Яна, до боли в суставах сжимая ладонь Славы. Он нажал кнопку на домофоне, раздался протяжный писк. Душа ускакала в пятки. Ноги самостоятельно преодолели порог. Вязкий морозный воздух ворвался в лёгкие. Белизна снега, устилавшего двор, ослепила глаза. С мягким похрустыванием вдоль детской площадки прокатился автомобиль, подмигнув ей красными габаритными огнями. Туда-сюда с шуршанием сновали укутанные в меха, кожу и пух пешеходы. Одно лицо, другое, третье, клубы дыма от дыхания, стайка птичек устроилась на облысевшей яблоне, чирикают о чём-то...

  - Ты в порядке? - голос Славы у самого уха, но она не расслышала вопроса и неизвестно зачем кивнула. Пускай понимает, как хочет.

  Картинка перед глазами постоянно менялась. То внутренний двор стоящих квадратом пятиэтажек с покрытой изморозью качелей посредине, то небольшой скверик с заметёнными снегом скамейками, густо усаженный деревьями; то сплошная стена однотипных гаражей, разнящихся лишь цветом ворот. И прохожие! Как же много их было. Яна с отчаянием вглядывалась в лицо каждого, зная, что вот-вот в одном из них проступят знакомые черты: рыхлые губы жабьего рта, бугристые щёки, провисшие до самой шеи, тёмные икринки глубоко посаженных глаз, сияющие неистовством, дряблый нос-картошка с яростно раздутыми крыльями, сплошная полоса бровей, тронутых сединой. Уж она-то наверняка сумеет её отыскать! От Риммы Борисовны не скроешься, ложь она чует за версту. Неудивительно, что она в курсе, в чьей именно квартире Яна скрывается, где трусливо отсиживалась эти восемь дней. Знает она и то, чем эти двое занимались, будучи наедине. Греховодники!

  У синих ворот с облезшей по краям краской Слава остановился, выудил из кармана связку ключей, отпер замок. Яна успокоилась, лишь очутившись в салоне автомобиля. Натянула на глаза шапку до самого носа, обмоталась ремнём безопасности, провалилась глубже в сиденье и подтянула колени к груди.

  Кажется, беда миновала. Ей не встретилась ни свекровь, ни кто-либо другой из этой чудовищной семейки. Можно расслабиться и выдохнуть.