Книга Держаться за звезды, страница 8 – Анна Есина

  Мучительные спазмы в животе прекратились, хоть и ненадолго. Яна вернула тарелку на её место у порога и на ватных ногах дошла до постели, присела на самый край, не без усилий над собой, но всё же выпрямила спину и обратилась в каменную статую. В этой чудовищно неудобной позе ей полагалось ждать возвращения хозяйки дома. И только посмей шелохнуться или поднять взгляд! Расплата за одно неверное движение будет суровой.

  Надсмотрщица вернулась, когда каждый мускул в ослабевшем теле Яны заныл от напряжения.

   − Надень! Живо! - она всегда разговаривала в визгливой манере.

  На колени упала пара прорезиненных перчаток из огнеупорной материи. Подавляя горькую усмешку, девушка подчинилась.

  − Встала! Ну же! Шевелись, убогая! - командовала женщина, яростно тыча в пленницу набалдашником длинной деревянной трости по принципу "куда смогу дотянуться".

  Яна выполняла всё, что требовалось. Молча, безэмоционально, покорно. Силы, которые понадобились бы ей для сопротивления, покинули её ещё в первый год заточения в этом жутком доме. Вот тогда она действительно боролась за себя, предпринимала попытки сбежать, строила планы мести. Тогда она ещё ощущала себя живой, целостной, она была личностью. А теперь она ничто, пустое место, вместилище для чего-то таинственного, необъяснимого. Бесноватая.

  Утренний туалет не занимал много времени, умыться, неловко орудуя руками в неподходящих по размеру перчатках, и справить естественную нужду, что было не таким уж простым занятием, когда в столь интимный процесс вмешивалось присутствие посторонних. На первых порах девушка часто плакала от унижения (не на виду у Риммы Борисовны, конечно; она бы не доставила старой хрычовке такого удовольствия), но, как это ни печально звучит, привыкаешь ко всему. Вот и Яна привыкла. За последние месяцы привыкание, смирение и покорность стали лучшей альтернативой деятельности. Много проще было терпеть и послушно выполнять, нежели прилагать усилия к тому, чтобы что-то исправить. Яна ненавидела себя за это, да, но где-то в глубине души. На поверхности не находилось места эмоциям. Любое проявление чувств развязывало руки её способностям, выпячивало их. А ведь именно благодаря им, этим бесполезным, но впечатляющим талантам, она очутилась здесь, взаперти, в изоляции от окружающего мира. Вдали от мужа и... НЕТ! Яна раз и навсегда позабыла об этой блажи - эмоции! Никаких эмоций, чувств и переживаний. Если она хочет выбраться, у неё есть два пути: либо подавить в себе магию; либо научиться её скрывать. И второе предпочтительнее, поскольку это выполнимо. На примере трюкачеств с дождём, снегом и ветром она выяснила, что способна контролировать их, держать в узде. Они являются на её зов и исчезают по щелчку пальца. Вот только огонь - воплощение её ярости, гнева, ненависти и изувеченного чувства справедливости, не спешит подчиняться. Если ему не удается выбраться наружу, он пожирает её изнутри. Блуждает по венам и артериям, опаляя их нежные стенки. Алчущими зубами вгрызается во внутренние органы. Пробирается к ней под кожу, заставляя гореть живьём. И Яна корчится в муках, становясь пленником собственного враждебно настроенного тела. И тут уж не до контроля над эмоциями, главное, заглушить боль. А средство лишь одно - выпустить пламя, изгнать его из себя. Одним словом, замкнутый круг.