Книга Переплетенные судьбы, страница 27 – Тиффани Робертс

Вэнтрикар ожидал, что Волкер займет гражданскую должность в правительстве Доминиона. Вместо этого Волкер выбрал военную службу. К настоящему времени он мог признаться себе, что отчасти причиной было желание досадить отцу, но главной мотивацией стало уважение к матери. Она была командором вооруженных сил Доминиона, и для Волкера это был небольшой способ показать, что он ее помнит.

Но его решение поступить на службу повлекло за собой непредвиденные последствия. Его оценка при поступлении на службу сразу же поместила его в тайное подразделение вооруженных сил — престижную, но секретную должность, которая посылала его через пространство Доминиона и за его пределы, где он часто действовал глубоко на враждебной территории. Работа была опасной и захватывающей, но это также означало, что ему было запрещено общаться с кем-либо за пределами сверхзащищенных военных сетей.

До сих пор он фактически был отрезан от остальной вселенной. Не то чтобы его заботила остальная вселенная — Киара была его вселенной. Она была всем, что имело значение. И Волкер не мог связаться с ней двенадцать лет.

Он не мог представить, какую боль, должно быть, причинило Киаре то, что она так долго не получала от него вестей. Чувство вины не давало ему спать по ночам больше раз, чем он мог сосчитать, разъедая сердце, шепча на задворках сознания. То, что ему пришлось уехать, было достаточно плохо само по себе, но с тех пор он не смог даже отправить ей сообщение. Ему ни разу не удалось увидеть ее лицо, когда она превращалась в женщину, ни разу не удалось услышать ее голос, который слегка изменился с возрастом.

Со временем все менялось. Менялись люди. Насколько они с Киарой теперь разные? Они никогда не видели друг друга взрослыми, не разговаривали больше десяти лет. Он знал, что был не тем человеком, которого она помнила. Что, если она была не тем человеком, которого он помнил?

Чушь собачья. Она всегда будет моей Киарой. Всегда.

…и я сижу здесь, уставившись в окно уже, по крайней мере, целую минуту.

Волкер поспешил выйти из машины, закрыв за собой дверь, и выпрямился, чтобы глубоко вдохнуть чистый сельский воздух. Атмосфера каждого места, каждого мира имела свои особенности, но ни одна не могла сравниться с этой. Пахло — и ощущалось — так, словно он наконец был дома.

Он разгладил складки на своей парадной форме и направился к входной двери. Его желудок трепетал и скрутился, он не мог решить, испытывает ли он нетерпение или тревогу, нервничает или вне себя от радости. Все те боевые задания, в которых он участвовал, были вопросами жизни и смерти, но казались неважными, когда он поднимался по ступенькам, ведущим ко входу в дом. Это было гораздо более ужасная миссия — это был вопрос любви и предназначения.

Стиснув зубы из-за взвинченных нервов, он протянул руку и нажал на кнопку дверного звонка. Этот знакомый перезвон — Киара сказала ему, что он должен был имитировать церковные колокола, хотя ему не хватало того же резонанса и силы — доносился изнутри, приглушенный большими двойными дверями.

После того, как смолк звонок, прошли секунды, каждую из которых выносить было труднее, чем предыдущую. Волкер напряг мышцы, заставляя их оставаться неподвижными. Он слишком хорошо знал этот вид предвосхищающей энергии, часто сталкивался с ней на протяжении многих лет. Если бы он сидел, его ноги, несомненно, подрагивали бы, и он боролся бы с желанием прикусить нижнюю губу.