Книга Переплетенные судьбы, страница 52 – Тиффани Робертс

В голове была только Киара.

Он держал ожерелье между указательным и большим пальцами и смотрел в темный потолок, проводя подушечкой большого пальца по металлу с замысловатым рисунком, удерживающему на месте светящийся синий камень.

Если бы что-то пошло по-другому, — если бы корабль не был зарегистрирован на имя Киары, или борианский пират повел себя немного более естественно — «Старлайт» бы улетел, а его экипаж был продан в рабство на Кальдориусе. Оттуда их отправили бы на любой из огромного количество миров, где рабы, особенно экзотические, такие как терраны, были легальны.

Даже в Артосе, Бесконечном Городе — вершине технологий и цивилизации в известной вселенной — были проблемы с рабами. Рабство там было незаконным, но власти часто упускали это из виду из-за сложности борьбы с проблемой, возникшей на бесчисленных мирах за пределами юрисдикции Консорциума.

Мысль о том, что Киару постигла бы такая участь, заставила сердце Волкера содрогнуться, а желудок сжаться, даже когда это разожгло огонь гнева в его груди — огонь, который, в конечном счете, ни к чему бы не привел. Он всего лишь один человек. Всей его страсти и ярости никогда бы не хватило, чтобы найти ее, если бы ее похитили. Он потратил бы остаток жизни на поиски.

Нет, это было неверно. Если бы ее похитили, он бы никогда об этом не узнал. Это только усугубило все «что, если»: если бы корабль не был отмечен, если бы он не увидел ее имя в декларации, он бы никогда не пошел в стыковочный отсек. Он никогда бы не пробился в грузовой отсек, чтобы спасти ее от пиратов. Он никогда бы не узнал, что ее корабль проходил через его станцию.

Он никогда бы не узнал, что ей грозит какая-либо опасность.

Тихое поскребывание в дверь отвлекло Волкера от мыслей. Нахмурив брови, он поднял голову с подушки и посмотрел в сторону двери, которая превратилась в прямоугольное пятно тьмы среди теней.

Царапанье раздалось снова, на этот раз чуть более настойчиво.

Волкер сомкнул пальцы на ожерелье, отбросил в сторону покрывало, выскользнул из кровати и прошел к комоду, чтобы натянуть трусы. Для его подчиненных не было ничего необычного в том, что они будили его, потому что возникала какая-то неотложная ситуация, но обычно они связывались с ним через системы связи станции. Он подошел к двери и нажал кнопку, чтобы открыть ее.

Дверной проем был пуст — или, по крайней мере, казался таковым, пока он не опустил взгляд. Сайфер сидел на полу сразу за порогом, уставившись на Волкера четырьмя сияющими, невероятно печальными глазами. Губы инукса приоткрылись, обнажив острые зубы, и он заскулил.

Нахмурившись, Волкер присел на корточки. Он протянул пустую руку, и Сайфер шагнул вперед, коснувшись щекой ладони Волкера.

— Я все испортил, — сказал Волкер.

Сайфер кивнул и придвинулся еще ближе, потираясь боком о ногу Волкера.

Легкое царапанье металлических чешуек по икре Волкера пробудило старые, счастливые воспоминания. Воспоминания о лучших годах его жизни, которые пришли и ушли так давно: Сайфер прыгал над кроватью Волкера, взволнованно щелкая пальцами, чтобы разбудить мальчика утром; Волкер и Сайфер носились по залам различных посольств в стольких разных мирах, часто к неодобрению отца; Сайфер прижимался к Волкеру ночью, борясь с одиночеством и отчаянием, которые так часто нападали на мальчика в темноте, заменяя их теплом и товариществом.