Книга Неукротимый голод, страница 30 – Тиффани Робертс

Шагнув к двери, Шей отвела руку назад и выбросила ее вперед, выпустив чип. Он пролетел по воздуху и ударил Вриска прямо между глаз. Тот вздрогнул и попятился назад, пытаясь поймать его.

— Вот оплата за следующий месяц. Попробуешь обмануть меня еще раз, и я снесу твою чертову башку, — она нажала кнопку управления. Дверь немедленно закрылась, отрезая свирепый взгляд Вриска и любые слова, которые он мог бы сказать.

Удар в животе вывел Шей из состояния гнева. Она положила руку на это место и закрыла глаза, испустив долгий, медленный выдох.

— Ты прав. Мамочке нужно успокоиться.

Как только ее сердцебиение замедлилось, она открыла глаза и посмотрела на свой голоком.

Черт!

Помчавшись в ванную, она схватила со столика ленту, собрала волосы и завязала их сзади, вернувшись в гостиную, сунула ноги в ботинки, чуть не упав в спешке. Возможное падение было достаточным, чтобы заставить ее остановиться.

Опираясь рукой о стену, она сделала еще один успокаивающий вдох и пробормотала:

— Притормози, Шей.

Подойдя к столу, она положила на него бластер и взяла свой тактический ремень. Его вес был приятным. Шей закрепила его на талии и убрала бластер в кобуру. Это было не единственное оружие, которым она обладала. Ремень — тот самый, который она украла у ажеры, — содержал множество сюрпризов, в том числе выдвижную электрошоковую дубинку, рукоять ножа, которая при активации превращается в твердое лезвие, небольшую, но хорошо укомплектованную аптечку первой помощи и два комплекта обманчиво тонких, но прочных автоматически активируемых наручников.

Она никогда не выходила из квартиры без этого.

Схватив огромную куртку с капюшоном, она накинула ее, прежде чем открыть дверь и выйти в Подземный город.

Подземный город был местом больших контрастов — глубокая, чернильная тьма сталкивается с яркими неоновыми огнями и пульсирующими голограммами, тихие, безмолвные переулки расходятся от каждой улицы, как корни от дерева, контрастируют с шумной какофонией переполненных тротуаров, прохладный воздух течет из вентиляционных систем, борется с жаром толпы, запертой в вечном тупике.

Было больше чужеродных видов, языков и запахов, чем Шей могла сосчитать, больше, чем она могла себе представить — и многие из этих запахов заставили ее пожалеть, что беременность обострила обоняние.

Но она уже имела дело с нечеловеческими видами на Земле, и, хотя с тех пор как её похитили и продали, она не видела ни одного человеческого лица, этот город казался ей знакомым. В нём царила та же безразличная атмосфера, характерная для большинства крупных городов, которые она посещала. Многим было безразлично, они спешили мимо и вели себя так, будто маленькой терранки, предлагающей дискетные голографические листовки, не существовало.

Придурки, все они.

Шей опустила руку и прижала стопку листовок к груди. Ее плечи поникли. Выбившиеся из-под капюшона пряди волос защекотали нос, и она раздраженно сдула их в сторону. После нескольких часов ходьбы взад-вперед по этому кварталу ее лодыжки распухли, ступни сводило от усталости, а голос охрип, и все ее попытки быть увиденной и услышанной с треском провалились.

Почему заставить кого-то взглянуть на чертову листовку было сложнее, чем обойти систему безопасности элитного магазина и ограбить его вслепую?