Книга Дикое желание, страница 125 – Тиффани Робертс

Взревев от боли, скекс замахнулся на нее рукой — и ударил бы, если бы она только что не обрубила ему руку, сократив дистанцию, куда он мог дотянуться. Голубая кровь брызнула ей в лицо из обрубка.

Тарген перепрыгнул последние пару метров между своей целью, больше не видя ничего, кроме багрового цвета Ярости. Он ударил скекса плечом в туловище, вдавив раненого врага в дерево и вынудив из легких судорожный стон. Дальше в дело вступили ножи Таргена.

Крики боли скекса вскоре были заглушены влажными глухими ударами и хлюпающими звуками лезвий ножей, проходящих сквозь плоть и вырываемых обратно снова и снова, иногда прерываемыми треском костей. Тарген взревел, или засмеялся — или и то, и другое одновременно, — когда несколько раз ударил скекса ножом в бока, грудь и живот. По его рукам текла кровь, горячая, липкая и сладко пахнущая.

Должно было пролиться гораздо больше голубой крови, прежде чем Тарген был бы удовлетворен. Он залил бы кровью каждый сантиметр всей этой ебаной планеты, пока она не будет просачиваться из-под земли с каждым шагом.

Скекс откатился в сторону, и следующий выпад Таргена прошел мимо цели. Лезвие ножа с глухим стуком ударилось о дерево как раз в тот момент, когда мертвый скекс рухнул на землю. Тарген постоял несколько секунд, его ярость была неуверенной — угрозы были устранены, но жажда крови еще не была утолена.

Он вырвал нож из дерева и повернулся. Все в нем замерло, когда его взгляд упал на Юри.

Она была причиной, по которой он сражался с этими скексами, а не из-за какой-то древней вражды. Это было для того, чтобы спасти ее.

Юри смотрела на скекса, упавшего к ногам Таргена, ее глаза были огромными, круглыми и застывшими на фоне голубой крови, забрызгавшей ее лицо. Темные волосы беспорядочно спутались, в них было полно красных и коричневых иголок и даже маленькая палочка, а плечи быстро поднимались и опускались в такт неровному дыханию, вырывающемуся через расширенные ноздри.

Ярость Таргена отступила, и на ее место пришла ясность, холодная и безжалостная. Он выиграл этот бой, но ситуация лишь немного улучшилась — и его зоани была в беде.

Он сделал шаг к ней.

— Юри…

Ее глаза поднялись, чтобы встретиться с его глазами, за долю секунды до того, как она согнулась в пояснице, и ее вырвало. Закончив, она подняла дрожащую руку и вытерла ею рот, остановившись. Юри опустила ее, чтобы посмотреть на кровь, размазанную по коже. У нее вырвался пронзительный вой, переходящий в крик.

Она отшатнулась, лихорадочно вытирая руки, отчего кровь только еще больше размазывалась.

— Убери это. Убери это. Убери это! Убери!

Блядь.

Тарген наклонился вперед, быстро вытирая кровь со своих клинков о изодранную одежду мертвого скекса, и, выпрямившись, вернул ножи в ножны. Он двумя большими шагами преодолел расстояние между собой и Юри, подхватил ее на руки и помчался обратно по проломанному пути в листве к реке.

Его глаза беспокойно осматривали окрестности, пока он нес ее в воду, остановившись только тогда, когда та была глубиной до середины его бедер. Ее маленькие ручки вцепились в его плечи. Слезы хлынули из ее глаз, а дыхание превратилось в резкие, прерывистые вздохи.

— Задержи дыхание, зоани, — сказал Тарген.

Влажные от слез глаза Юри встретились с его глазами. Они были полны страха, уязвимости — и доверия. Сердце Таргена дрогнуло.