Книга Дикое желание, страница 135 – Тиффани Робертс

Если он уступит, его Ярость овладеет ею. И ее тугое лоно, ее мягкое маленькое тело заплатят за его удовольствие. Он причинит боль своей Юри. Он никогда не простит себя за это.

Юри пошевелилась, подтягивая задницу к его руке, вводя его палец немного глубже.

— Я хочу тебя, Тарген. Я выбрала тебя.

И я тоже выбрал тебя, но ты не можешь быть моей. Как же так вышло, что у нас все получилось так правильно и так неправильно одновременно?

За то короткое время, что он знал ее, — которое по некоторым меркам уже было целой жизнью, — она стала значить для него все. Он не мог рисковать ее безопасностью, не мог причинить ей боль ни ради собственного удовольствия, ни по какой-либо другой причине.

Тарген зажмурился и, наконец, выпустил воздух из легких, пропустив его сквозь зубы. Юри была всем, что имело значение — ее безопасность, да, но и ее счастье тоже. Даже если он не мог дать ей всего, чего она хотела, он мог приблизиться к этому.

Ярость выла в его сознании, протестуя против его решения, но он не смягчился. Сегодня ей дали выход — он скормил ей четырех скексов. Это было только между Таргеном и Юри. Это было для Юри.

Он открыл глаза и встретился с ней взглядом. Она смотрела на него с нескрываемой тоской, но также с обожанием, привязанностью, доверием. Именно последнее укрепило его решимость: он не мог нарушить это доверие.

Выпрямив торс, он отпустил ее запястья и просунул руку ей под спину. Она нахмурилась, когда он убрал палец с ее лона, чтобы взяться за подол рубашки. Тем не менее, она не сопротивлялась, когда он помог ей сесть, не задавала вопросов, когда он стянул рубашку с нее через голову, полностью обнажая ее перед своими голодными глазами.

Он бросил рубашку на землю к другой одежде и снова уложил Юри на спину, прежде чем стянуть с ее ног брюки, теперь скомканные у лодыжек. Одежда была забыта, как только он ее отбросил.

Тарген смотрел на ее бледную кожу, восхищаясь изгибами, которые подчеркивались сгущающимися сумеречными тенями и слабым, мягким сиянием огня. Ее темные волосы были разметаны вокруг. Груди были полными, с бронзовыми сосками, и у Таргена потекли слюнки от желания попробовать их на вкус.

— Ты моя, — прорычал он за мгновение до того, как опустил голову и втянул в рот ее затвердевший сосок. Он обвел языком этот бутон и пососал сильнее, вбирая в рот еще больше ее груди, когда снова обхватил ее лоно, снова погрузив палец в гостеприимный жар.

Юри ахнула, и ее руки взлетели к его голове. Она запустила пальцы в его волосы, царапая ногтями кожу головы, и выгнула спину. Ее веки дрогнули и закрылись.

Он засунул палец глубже, слегка оттягивая его назад только для того, чтобы ввести снова и снова, пока не вошел так глубоко, как только мог.

Тарген отпустил ее сосок и перешел к другому, уделяя ему то же внимание, что и первому. Мягкие, страстные звуки исходили от Юри — тихое мяуканье, хныканье и стоны. Каждое из них побуждала его дать ей больше. Он двигал пальцем в ней быстрее, проникновение облегчалось сладко пахнущим нектаром, выделяемым ее телом.

Когда он поднял голову, то посмотрел вниз, на ее грудь. Ее соски потемнели, маня его попробовать их еще раз — но именно ее нектара он хотел больше, того нектара, которого жаждал, казалось, целую вечность. Ее аромат дразнил, а воспоминание о вкусе на языке было достаточно сильным, чтобы свести с ума.