Книга Дикое желание, страница 166 – Тиффани Робертс

Мир за его веками был совершенно темным, и окутывающую тишину нарушал только успокаивающий звук медленного, ровного дыхания Юри.

Они лежали вместе на боку, он лицом к ее спине, в позе, которую она называла «ложки». В какой-то момент ему придется спросить ее, какое отношение она имеет к ложкам, но ему эта поза нравилась, как бы она ни называлось. Маленькое тело Юри было мягким, теплым и расслабленным и каким-то образом еще идеальнее стало

подходить к нему, чем раньше.

Вот на что похож покой.

Это должна была быть простая мысль, мимолетное размышление о его нынешнем состоянии, но в ней была поразительно глубокая тяжесть, от которой у него защемило в груди и внутри разлилось что-то теплое. Его разум не был таким спокойным, таким неподвижным… ну, сколько он себя помнил. Он знал, что его Ярость никуда не делась, она была частью его самого, как и сказала Юри, и она будет с ним навсегда. Но пока она молчала, дремля в своей пещере в глубинах его подсознания. Зверя убаюкала его самка.

Были времена, когда друзья помогали Таргену справиться с Яростью, помогали обуздывать наихудшие импульсы, которые она вызывала, пока он не мог найти здоровый выход, но никто никогда не мог проникнуть в нее так, как она. Юри была подобна пронзающему Ярость ружью, способному выстрелить прямо в сердце каждый чертов раз. Она не просто встретила его Ярость лицом к лицу, она заставила ее дрогнуть.

Она сделала ее своей сучкой.

И он, черт возьми, любил ее за это — за это и за миллион других вещей. Были люди, о которых он заботился настолько, что готов был умереть за них, но только Юри заставила его заботиться настолько, чтобы по-настоящему жить, делать больше, чем просто… существовать.

Даже если он никогда больше не почувствует такой степени безмятежности и удовлетворенности после сегодняшнего дня — даже если он вообще никогда больше не почувствует ни того, ни другого — он бы не изменил ни единого шага на пути, который привел его сюда. Время, проведенное с Юри, стоило любой цены. Каким бы коротким оно ни было до сих пор, это была лучшая часть его жизни.

Маленькая его часть хотела, чтобы он не сдерживался, не ждал, не тратил впустую так много тех драгоценных моментов, но он не мог сожалеть даже об этом. Шансы причинить ей вред были слишком велики, потенциальные последствия слишком ужасны, и выбор в пользу ее безопасности — что было самым гребаным решением, которое он когда-либо принимал — не был ошибкой.

Тарген глубоко вдохнул, упиваясь воздухом, пропитанным ее соблазнительным ароматом и стойким запахом секса. В его груди раздался низкий рокот. Он чуть обнял ее, еще крепче прижимая к себе — что только напомнило ему, что его член, уже пульсирующий и набухший в эрекции, был зажат между их телами, спрятанный в ложбинке ее задницы и вдоль позвоночника.

Это был восхитительный вид пытки.

Он усмехнулся про себя. Прошлой ночью его член, пожалуй, использовался чаще, чем за все последние несколько лет. Они с Юри трахались на берегу реки, затем в реке, занимались сексом в пещере — а затем в пещере еще пару раз, в зависимости от того, как интерпретировать размытые границы между умопомрачительными оргазмами. И вот он здесь, все еще жаждущий большего.

И снова казалось, что это должно быть такой мелочью — он жаждал ее все это время. Но ее хотел Тарген. Это был не просто инстинкт, не просто Ярость. Весь Тарген хотел Юри целиком: сердце, тело, разум, дух и все, что, черт возьми, у него еще было.