Книга Дикое желание, страница 219 – Тиффани Робертс

— Люди, которых мы убивали, обычно не оставляли особого выбора. Он изо всех сил старается не наживать врагов, и довольно редко нам приходится предпринимать что-то радикальное. Единственное, что может вывести его из себя, — это предательство или угрозы в адрес его людей. Нас. Блядь, это единственная причина, по которой я иногда хожу в бары, потому что у нас здесь чертовски тихо. Я не могу так долго обходиться без драки.

Юри улыбнулась и провела руками по его шее.

— Хорошо.

Брови Таргена поползли вверх.

— Хорошо? После всего что ты узнала, просто говоришь «хорошо»?

— Я доверяю тебе, Тарген. Я люблю тебя. Ты никогда не давал мне повода сомневаться в тебе.

Тепло расцвело в его груди, так непохожее на Ярость, но такое же сильное. Он провел большим пальцем по ее нижней губе.

— Юри, ты могла бы остаться здесь. Со мной. Сделай это своим домом, если хочешь.

Юри ухмыльнулась, ее глаза загорелись.

— Ты шутишь? Ты застрял со мной, Тарген. Я нашла себе орка и никогда его не отпущу.

Огонь в ее глазах разжег пламя в его сердце.

— Хорошо, потому что я чертовски нуждаюсь в этом, и мне действительно нужно тебя трахнуть, — он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, но был остановлен ее пальцем, прижатым к его губам. — Убиваешь меня, терранка.

— У меня есть еще один вопрос.

Тарген смог только простонать.

— Ты не единственный, кто страдает, поверь мне, но ты дал мне слово, — сказала Юри.

— Слово в чем, зоани?

— В этом. Ты сказал, что расскажешь мне, что значит зоани, когда мы вернемся на Артос, и что ж, мы вернулись. И некоторые из твоих друзей вели себя довольно странно, когда услышали об этом, особенно Урганд.

Тарген усмехнулся, несмотря ни на что.

— Я ведь обещал, не так ли? Это значит… — он вздохнул, подыскивая подходящие слова для объяснения. Это был один из тех терминов, которые, казалось, не совсем правильно переводились ни на один другой язык. — Иногда его используют как пара или жена, но это нечто большее. Зоани — недостающая часть воргала. Тот, который дополняет его. Тот, с кем воргал выбирает быть вечно, через жизнь и смерть. Как… родственная душа, кажется, Сэм однажды говорила об этом. Вообще-то есть такая поговорка. Нет, это как клятва.

— И какая же?

Он посмотрел ей в глаза, и то чувство спокойствия, которое только она могла вселить в Таргена, нахлынуло на него, пусть и ненадолго.

— Я буду жить ради тебя. Я буду сражаться за тебя. Я умру за тебя. Я буду рядом с тобой. И когда мы воссоединимся в следующей жизни, я снова буду жить, сражаться и умру за тебя.

Юри прикусила нижнюю губу зубами. Глаза Таргена опустились, и он почти застонал, желая сам прикусить эту губу, ощутить ее вкус на своем языке.

— И ты называешь меня зоани? — спросила она. — Так вот кто я для тебя?

— Ты моя зоани и даже больше, терранка. Ты вся моя гребаная вселенная.

— Как же мне тебя называть?

— Просто называй меня своим. Это все, чего я хочу. Ну, это и твою маленькую тугую киску.

У нее вырвался смех.

— Ты уже мой, и ты знаешь, что это все твое тоже.

Мышцы Таргена напряглись, а его член запульсировал в предвкушении.

— Еще есть вопросы, зоани?

— Нет. Больше никаких вопросов, — сказала Юри с улыбкой, кладя руки ему на плечи. Она подняла лицо и поцеловала его. Ее губы были теплыми, дразня своим вкусом, и исчезли слишком быстро. — Ты мой, Тарген. Я буду жить ради тебя, — она поцеловала основание его шеи и проложила дорожку из поцелуев вниз по груди и животу, говоря между каждым поцелуем, ее руки гладили его тело вслед за губами. — Я буду сражаться за тебя. Я умру за тебя. Я буду рядом с тобой.