Книга Дикое желание, страница 97 – Тиффани Робертс

— Тарген? — спросила она, глядя на него снизу вверх. — Что случилось?

— Спи, Юри, — ответил он, натягивая свободную одежду обратно на их тела. — Впереди долгий день.

— Мы могли бы просто взять фору. Я не… — она зевнула, — устала. Ладно, может, и устала. Твои умелые руки поработали хорошо.

Тарген хихикнул.

— Вряд ли хоть что-то во мне когда-нибудь можно было назвать умелым, но я согласен, землянка.

Она усмехнулась.

— Не думаю, что смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела.

— Наверное, хорошо, что я могу нести тебя, если понадобится, — он заставил свое тело расслабиться, и этому процессу не способствовали ни то, что она снова прижалась к нему, ни ее запах в его носу, ни ее вкус, оставшийся на языке.

Она тихо сонно вздохнула.

— Да. Мне нравится, когда ты обнимаешь меня.

— Мне тоже.

Через минуту или две ее дыхание замедлилось, а тело расслабилось, уютно прижавшись к Таргену. Он не смог сдержать вспышку зависти. Обычно он мог заставить себя уснуть в любое время и в любом месте — это было необходимым навыком за время его службы в Авангарде, когда отдых никогда не был гарантирован. Но сегодня вечером этого не будет.

Похоть и Ярость бурлили в его венах, а член, снова прижатый к ее восхитительному заду, был достаточно тверд, чтобы вбить гвоздь.

Но прямо сейчас его интересовал только один вид вбивания.

Блядь.

Не желая оставлять ее одну даже на несколько секунд, у него возникло искушение ускользнуть, взять себя в руки и излить свое семя в эту красную чужеродную траву. Это было не совсем то, чего он хотел, но это было что-то — и это обеспечило бы, по крайней мере, незначительное облегчение.

Но он не мог отойти от нее, пока она была уязвима, напугана и замерзала. И он знал, что любое облегчение, которое он мог бы себе дать, было бы лишь временным — и его голод вернется с удвоенной силой позже. Именно здесь было его место, с ней в объятиях. Облегчить ее дискомфорт, успокоить ее страдания. Защитить ее.

Его собственный дискомфорт не имел значения. В этом не было ничего нового — его время с Юри прошло в почти постоянном состоянии возбуждения, и отсутствие выхода для этого возбуждения делало его почти болезненным. Но она того стоила. Он готов страдать так всю оставшуюся жизнь, пока это означает, что он может быть рядом с ней и обеспечивать ее безопасность.

Тарген мог пережить боль в яйцах, он переживал гораздо худшее.

Его член болезненно пульсировал, словно бросая вызов этой идее.

Блядь. Это будет долгая ночь.

ДВЕНАДЦАТЬ

— Как, черт возьми, ты ходишь, если у тебя такие мягкие ноги? — спросил Тарген, перевязывая правую ступню Юри полоской ткани, оторванной от одного из запасных предметов одежды.

— Обычно я просто ношу обувь, но, наверное, забыла ее дома, — сказала Юри, закатив глаза.

Небо было мрачным, затянутым темно-серыми облаками и покинутым солнцем, которое еще не поднялось над горой, что сама по себе была полностью скрыта туманом, более густым, чем Юри когда-либо видела. Воздух был холоднее, чем вчера, его прохлада нарастала из-за усилившегося ветра, и в нем чувствовался намек на тревожную энергию, которая не имела ничего общего с нападением скексов прошлой ночью.

Эти облака предвещали дождь.

Воображению Юри было бы легко разыграться от предположений о том, каким жалким было бы это место под дождем, но она не позволила этому случиться. Несмотря на ее страх как перед известными, так и перед неизвестными опасностями этого мира — скексы пугали ее до чертиков — она была в действительно хорошем настроении.